В Госдуме полным ходом идет подготовка новой редакции закона о СМИ. Этим занимается созданная фракцией «Единая Россия» рабочая группа во главе с первым вице-спикером Олегом Морозовым. Помимо депутатов, в нее входят члены Совета Федерации, Общественной палаты и Союза журналистов. Недавно свой пакет поправок представили на рассмотрение и авторы действующего закона Михаил Федотов и Юрий Батурин. Концептуально эти поправки ничего не меняют в нынешнем законодательном положении прессы. «Мы только переводим закон на современный юридический язык», – объяснил Юрий Батурин. Трудности перевода – они в том, как привязать статьи действующего закона, а он принимался в конце 1991 года, к современным реалиям и при этом сохранить демократическую суть его основных положений.
Некоторые нестыковки между «тогда» и «теперь» всем очевидны. Ну, например. По закону о СМИ главного редактора избирает редакционный коллектив. Но ныне все редакции являются акционерными обществами, где руководителя печатного издания или телеканала назначают акционеры. Или еще. В действующем законе фигурируют «органы государственной власти», тогда как по Конституции, принятой в 1993 году, в стране имеются «органы государственной власти и местного самоуправления». Поэтому некоторые муниципалитеты полагают, что на них закон о СМИ не распространяется. Скажем, есть мэры, не желающие, как того требует законодательство, письменно отвечать на официальный запрос того или иного средства массовой информации. Впрочем, подобные расхождения действующего закона с новой реальностью носят скорее терминологический характер и могут быть легко устранены, причем без ущерба для свободы слова.
Между тем к правке закона о СМИ приступила Генпрокуратура. На недавних парламентских слушаниях в Госдуме ее представитель предложил вот что: обязать редакции по первому требованию федеральных, местных органов власти, а также прокуратуры публиковать опровержения сведений «не соответствующих действительности». «Несоответствующих» – на чей взгляд? Не уточняется. Что «соответствует», а что «не соответствует» до сих пор определяла только одна инстанция – суд. А теперь, надо понимать, любой орган власти будет это решать по своему усмотрению?
Попытки установить порядок, позволяющий «разобраться» с неугодным печатным или электронным СМИ, что называется, без суда и следствия, предпринимаются постоянно. Последний памятный случай – не дошедшие до второго чтения поправки депутата Госдумы от «Единой России» Роберта Шлегеля. Они состояли в следующем: «за распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию», СМИ может быть закрыто. Причем без суда. Решением контрольного ведомства – Россвязьохранкультуры. Слава богу, такая новация не получила поддержки. И не в последнюю очередь потому, что отрицательное заключение на законопроект вынесла Общественная палата. «После принятия новой поправки суды будут полностью избавлены от скрупулезного исследования доказательств, – разъяснил позицию палаты ее член Павел Астахов. – В случае необходимости государство может набросить удавку на любое издание, телеканал или радиостанцию».
Общественная палата не в первый раз отражает атаки на свободу слова. Скажем, сыграло свою роль ее несогласие с законопроектом, запрещавшим журналистам упоминать о национальной принадлежности преступников и их жертв. Эта поправка, инициированная депутатами столичной Думы, была отвергнута. Общественная палата не обходит своим вниманием и конфликты региональных СМИ с местными властям. Деятельное и действенное вмешательство в конфликт – вот еще на что хотелось бы рассчитывать в подобных случаях. Увы. «Предать скандалы гласности – это единственное, что мы можем», – посетовал член палаты Эдуард Сагалаев. Если так, то делегированные в ОП защитники свободы слова по реальным возможностям, им предоставленным, мало, чем отличаются от своих подзащитных. Печатные и электронные СМИ, они ведь тоже только то и могут, что информировать публику о фактах беззакония, мздоимства, воровства и т.п., а принимать меры – это уж дело властей. Но если пресса – общественный рупор, не более, то орган гражданского контроля над властью – еще и общественный инструмент. Собственно, с этим никто и не спорит. Да, инструмент. Однако во всем, что касается прессы, он заточен лишь в одну сторону. Ну, в самом деле. Палата может сообщать о нарушениях свободы слова в правоохранительные, надзорные или регистрационные органы. Свои заключения члены палаты вправе направлять руководителям СМИ, допустившим нарушения, их учредителям, а также любым другим «должностным лицам» и «иным компетентным госорганам».
Короче, Общественная палата, как сказано в законе, наделена правом осуществлять контроль за «соблюдением свободы слова в СМИ». «В СМИ» – значит внутри информационного пространства. Попросту говоря, в компетенции палаты – интересоваться тем, как ведет себя пресса. Не отступают ли журналисты от буквы и духа закона. Не пренебрегают ли профессиональной этикой. Это нормальный интерес. Контроль за соблюдением свободы слова – вещь, несомненно, полезная. Но не только «в СМИ», а еще и «в отношении СМИ». Этот инструмент должен быть обоюдоострым.
Автор – публицист, политический обозреватель