– Осенний тур по России станет для вас и Deep Purple далеко не первым. Вас обычно радуют встречи с российской публикой?
– Конечно, это прекрасные люди, прекрасная публика, и я всегда рад встрече с ней. Россияне с большим энтузиазмом принимают нас, и это так меня трогает, что я всегда по-настоящему выкладываюсь на концерте.
– Успеваете на гастролях хоть чуть-чуть погулять по городам? И что вам запомнилось в Москве в прошлый приезд?
– Приведу один пример. Недавно мы работали в Израиле – там столько всего интересного, что просто необходимо посмотреть. Но все свое время вне концертов я провел в номере – очень много работы, очень много репетиций. Помимо этого, я пишу сам, и на это тоже уходит много времени. В прошлый раз в Москве мы были на Красной площади, немного прогулялись. А в остальном я любовался городом из окна гостиницы «Балчуг» – без сомнения, очень красивый вид на реку. Вообще же, по опыту своих международных турне могу сказать, что иногда у меня появляется шанс посмотреть достопримечательности, но только в ночное время, после концерта.
– В 1970-х стоило выйти новому альбому с вашим участием, его контрабандой привозили в СССР, а здешние музыканты разучивали песни и исполняли на вечеринках. Знаете ли вы об этом и считаете ли это настоящей славой?
– Знаю, да. Ваш президент рассказывал мне, что стал поклонником Deep Purple в тринадцать лет, и наши альбомы было трудно найти в СССР. А насчет славы, как-то не задумывался, если честно.
– Партия Иисуса в рок-опере Jesus Christ Superstar сделала вас оглушительно знаменитым, а молодежь привела к вере. Чувствовали ли вы ответственность за эту партию?
– О нет, совсем нет. Когда я начал работу над Иисусом, Тим Райс, автор либретто к рок-опере, сразу сказал мне: «О’кей, Ян, только не относись к этому персонажу, как к Богу. Это историческая личность!» Только так мы могли не скатиться в сатиру, в насмешку. Это решение было умным и, пожалуй, единственным, разрешившим мои сомнения. Работая над партией, я относился к этому герою, как к Наполеону или какой-то еще исторической фигуре.
– Было время, когда вы решили завершить занятия музыкой. Что сподвигло их возобновить?
– Ну это не совсем верно. Действительно, в моей жизни был довольно длительный период, когда я пробовал заниматься чем-то, не музыкой, профессионально (Гиллан был владельцем музыкальной студии и фирмы по продаже дорогих мотоциклов. – «НИ»). Но музыка была со мной всегда, независимо от того, в какой области я работал, она со мной с детства. Мой дедушка был оперным певцом, дядя – джазовый пианист, а сам я в детстве пел сопрано в церковном хоре. Окончив школу в семнадцать лет, я был в отчаянии, когда столкнулся с музыкальным бизнесом. Все эти отношения, совершенно бесчестные, были мне глубоко неприятны. Я часто говорил, что моя работа с Deep Purple завершилась, когда группа превратилась в машину, в автомат, меня это разочаровывало, и я решил покинуть состав. Вернулся я, потому что мне позвонил Роджер Гловер и попросил помочь. И первый же концерт, который мы играли, был великолепный, по моим ощущениям. Потрясающее действо. Понимаете, когда вы молоды, вы можете натворить всяких ошибок. Но я получил возможность попробовать вновь.
– Вы хотели стать кинозвездой, а стали певцом. Повлияла семейная традиция?
– Конечно. Наверное, я выглядел глуповато, когда, будучи молодым музыкантом, говорил: «Я не хочу быть актером, я хочу быть кинозвездой!» На самом деле мне просто нравился этот имидж. Ужасно глупо. Многие люди так же хотят стать музыкантами – их привлекает внешний блеск профессии. А на самом деле нужно много работать, чтобы овладеть ремеслом, пройти долгий путь, чтобы обладать необходимыми навыками и уметь с блеском сыграть свою партию. А в группе вы должны научиться обладать еще и человеческими качествами, которые дадут возможность работать в коллективе.
– Ваш дед пел в опере…
– Не профессионально, любительски.
– А вы слушали его пение?
– Каждый день! Как известно, оперный голос требует постоянной работы, и он репетировал ежедневно. Летом к нам приходил в гости наш сосед, капитан, он тоже любил петь, у него был отличный тенор. И они вдвоем с дедом пели арии и дуэты. Это была фантастика!
– В свое время критики писали, что в ваши связки вживлены серебряные нити. Понятно, что это неправда, но как вы ухаживаете за голосом?
– У меня нет рецептов. Думаю, что процентов на двадцать это физическое состояние голосового аппарата. Далее – ментальная составляющая, мысли, эмоции. А все остальное – способности. Не надо делать то, что вам не по силам – не напрягайте голос, не перетруждайте его.
– Что Deep Purple собирается петь в Москве? Старые, проверенные временем хиты или новые песни?
– О, даже не представляю. Ясное дело, что мы сыграем какие-то известные вещи. Наши поклонники знают, что львиную долю наших концертов составляют импровизации. По большому счету песня – это основа для музыки, ее начало.
| Справка «НИ»
|