Ядерный поток

За «энергетической безопасностью», этим, уже большей частью политологическим термином, символизирующим весь комплекс разногласий между Россией и ЕС, сегодня скрывается не столько проблема стабильности российских энергопоставок в Европу (в которой здесь уже мало кто сомневается) и даже не споры вокруг Энергетической хартии, сколько трудная судьба магистрального российско-германского проекта «Северный поток». Ведь этот проект становится предметом все более острой полемики внутри ЕС. Симпатизантам «Северного потока» – Германии и примкнувшим к ней Бельгии и Нидерландам все труднее сдерживать риторический напор оппонентов проекта на востоке ЕС, чью аргументацию условно можно поделить на три составляющих: политическую, экономическую и экологическую.

Политическую недавно вполне откровенно сформулировал на одном из европейских форумов директор восточноевропейского департамента МИД Польши Ярослав Браткевич (оговорившись при этом, что излагает в основном личную точку зрения). Полякам, по словам Браткевича, трудно принять всерьез уверения, будто российские деятели, стремящиеся инвестировать в страны ЕС «огромные предприятия, руководимые людьми из российского прошлого, движимы чисто экономическими интересами, ибо здесь слишком многое отдает другими интересами – политического влияния». «Северный поток», согласно этой логике, один из инструментов такого влияния.

Кроме того, утверждают оппоненты «Северного потока», это экономически несостоятельный проект. Например, за последние два года цены только на стальные конструкции выросли в два раза, что резко поднимает и себестоимость всей затеи. И вообще по дну Балтийского моря, «нарушая экологический баланс региона», в Германию пойдет очень дорогой газ.

Давление на Берлин возрастает, и Дмитрию Медведеву предстоит убедиться (или, напротив, усомниться) в том, что позиция немецких партнеров незыблема.

Одновременно перед Москвой встает другая важная задача – дать понять европейцам, что Россия не собирается зацикливаться на экспорте углеводородов. Состоявшийся в конце минувшей недели визит Владимира Путина в Париж стал темой огромного количества комментариев, в основном сводившихся к неким надеждам Москвы на грядущее председательство Франции в ЕС. Мол, оно поможет сдвинуть с места переговорный процесс с Брюсселем по новому Соглашению о партнерстве и сотрудничестве. В действительности Москву судьба нового соглашения сейчас не сильно волнует. По той простой причине, что и прежнее-то на 70% не было выполнено, увязнув в бесчисленных бюрократических проволочках и неготовности сторон выполнять уже принятые решения. Нет, по-настоящему серьезная игра идет на уровне двусторонних отношений с грандами Евросоюза, один из которых – Франция.

Пока «новая Европа» цепляется за иссякающие «старые» энергоносители, Европа «старая» вполне способна создавать вместе с Россией новые перспективные экономические альянсы. Первым признаком, указывающим на то, что именно в этом был основной пафос визита Владимира Путина в Париж, стало присутствие в российской делегации главы Росатома Сергея Кириенко. Но прозвучали и другие сигналы. Буквально за несколько дней до приезда нашего премьера во французскую столицу с важным пакетом предложений по урегулированию глобальных проблем выступил Иран. Пакет включал идею о создании «международного консорциума по обогащению урана и производству топлива для АЭС в различных точках мира, в том числе в Исламской Республике».

Идея не нова. Два года назад Иран предлагал создать такой консорциум Франции, которая, повинуясь общеевропейскому регламенту, поделилась этой идеей с верховным комиссаром ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Хавьером Соланой. Тот назвал ее «интересной». В конце концов, благодаря Франции ЕС, таким образом, будет полностью в курсе иранских ядерных изысков. С французской стороны к проекту должна была подключиться компания AREVA. Но у сделки был и третий потенциальный участник – российский Росэнергоатом, к тому времени связанный партнерскими соглашениями как с AREVA, так и с Иранским агентством по атомной энергии. Затем, однако, международная ситуация вокруг ядерной программы Ирана вновь накалилась, и «интересную идею», чтобы не подливать масла в огонь скандала, положили под сукно. Прошел еще год, прежде чем Владимиру Путину удалось убедить Джорджа Буша: Иран все равно не перестанет обогащать уран, поэтому для Америки же будет лучше, если Россия возьмет под контроль этот процесс через совместные проекты с Тегераном. В результате Вашингтон сбавил риторические обороты по поводу иранского ядерного досье.

И вот идея ядерного консорциума фактически реанимирована. Очевидно, что Тегеран намеренно сделал это накануне визита Владимира Путина в Париж. Почти не вызывает сомнений и то, что о создании российско-французско-иранского консорциума в ближайшие месяцы будет объявлено официально. Таким образом, речь уже идет о новой модели экономической интеграции, к которой, вполне возможно, в дальнейшем присоединится и Германия.