Эдипов стул

«Эдип в Колоне» Софокла – довольно редкий гость на современной сцене. История человека – жертвы злого рока, безвинного преступника, отцеубийцы, мужа собственной матери, брата собственным детям, искупившим страданиями свое преступление, представляется слишком далекой. И мало подходящей для нашей жизни, в которой слова «раскаяние», «искупление», «благословение» практически выпали из обихода.

Режиссер Йосси Виллер, создавая свою сценическую версию пьесы Софокла для мюнхенского театра «Каммершпилле», довольно радикально сократил текст древнегреческой трагедии (продолжительность спектакля – 1 час 15 минут). Вполне в духе современных постановок – персонажи «Эдипа в Колоне», одетые в пиджаки и юбки, похожи скорее на клерков средней руки, чем на царя в изгнании и его детей. И высокий стиль трагедии нарочито не сочетается ни с видом действующих лиц, ни с их поведением.

В исполнении Стефана Биссмайера несчастный старец Эдип на удивление моложав, подтянут и бодр: никаких «выколотых глазниц», никаких лохмотьев и разбитых сандалий. Дочери Эдипа Исмена и Антигона, немолодые рыхловатые тетки, также не отвечают описаниям юных красавиц-принцесс. Роль правителя Афин, благородного Тезея, вообще отдана женщине-актрисе Анне Богер, и в итоге афинский Тезей с материнской нежностью гладит фиванского изгнанника по голове.

Йосси Виллер, известный своими оперными постановками, в драме чувствует себя не совсем уверенно. Похоже, исполнителей подбирал исключительно по голосам.Действующих лиц трагедии Йосси Виллер расставляет по авансцене, точь-в-точь как солистов перед важным дуэтом, и так практически неподвижными они и пребывают в течение всего спектакля. Можно (и даже рекомендуется закрыть глаза) и целиком погрузиться в текст Софокла.

Главный и единственный предмет реквизита – стул, на котором сидит страдалец Эдип. Он произносит длинные монологи, обращенные к преданным дочерям, к Тесею, Креону, предателю-сыну Полинику, не вставая с места. Минимализм постановочных средств в этом спектакле Виллера доведен до экстравагантной крайности. Как бывает в тишине особенно слышен любой звук, так в немецком спектакле любое незначительное действие воспринимается целым событием. Вот Исмена (Каролина Эбнер) почесала ногу. А вот Креон (Ханс Кремер) полез племяннице под юбку.

Иногда постановка Йосси Виллера напоминает распространенные в Германии «чтения вслух». Немецкие писатели зарабатывают не изданием своих произведений, но их публичными чтениями по разным городам. Немецкий зритель (как и соседи-французы) любит театр преимущественно ушами, и статуарная неподвижность актеров публику мало смущает. И в этом смысле постановка Йосси Виллера решительно противостоит магистральному движению сегодняшнего театра в сторону «движущихся бессловесных картинок».

Прокляв предателя сына, Эдип в финальной сцене торжественно поднимается со стула и возвещает свою близкую кончину и обещание хранить Афины вечно. А несчастным дочерям и заодно публике приходится утешаться древнегреческой выстраданной мудростью: «Да умолкнет же плач ваш, да станет слеза. Есть для смертных закон: что случилось, того не избегнуть».