В нашей стране Кшиштоф Варликовский больше известен своими драматическими постановками (прошлой осенью в Москву по приглашению Центра Мейерхольда приезжал его спектакль «Крум»). Но в Европе его знают и как оперного режиссера, регулярно сотрудничающего с парижской «Гранд-опера» (в прошлом сезоне он там поставил экстравагантное «Средство Макропулоса» Яначека, а сейчас занят вагнеровским «Парсифалем»). По приглашению Кента Нагано он дебютировал и на немецкой оперной сцене.
Действие «Евгения Онегина» режиссер приурочил к годам покорения Луны. В гостиной Лариных на почетном месте стоит черно-белый телевизор, где показывают то фигурное катание, то продемонстрируют облетевшие мир кадры высадки американских астронавтов на лунную поверхность. В гостиной Лариных у огромных оконных проемов (на ночь их закрывают жалюзи) стоят игровые автоматы. Дом заставлен уютными разноцветными диванами и креслами, для гостей расставляются ряды складывающихся стульев.
Женщины носят платья, напоминающие фасонами «Вестсайдскую историю», а мужчины щеголяют в разноцветных костюмах или в джинсах и ковбойских шляпах. Здесь пьют, покуривают сигаретки, мечтают не столько о чистой любви, сколько о хорошем сексе. О нем скучает импозантная маменька, и разбитной бесенок Ольга (вылитая кукла Барби с платиновыми волосами), и тихоня-Татьяна, явно зачитывающаяся эротической литературой.
Кшиштоф Варликовский создает мир, только что вкусивший плодов сексуальной революции и весь пронизанный ее токами (что весьма гармонирует с чувственной музыкой Чайковского). Татьяна, грезя об Онегине, буквально катается по полу, теребя короткую ночную рубашку. Объясняясь с Онегиным в саду, она не метафорически, а буквально вешается ему на шею, обхватив ногами торс. Для развлечения гостей, собравшихся на именины Татьяны, Ларина-мама приглашает ансамбль стриптизеров. Их номер с раздеванием заводит женщин (хозяйка дома засовывает гонорар в трусы артистов, одобрительно их похлопывая) и возбуждающе действует на Онегина.
В немецком спектакле Евгений (Михаэль Фоле) отвергает любовь Татьяны не из-за пресыщенности женскими прелестями, но потому, что его привлекают мужчины. Он откровенно ревнует Ленского к Ольге, пытаясь расстроить увлечение друга. А в момент решительного объяснения Онегин залепляет в губы Ленского пылкий и долгий поцелуй. Дуэль происходит на двуспальной кровати. За окном бравые ковбои развлекаются с надувной женщиной. Дуэлянты долго снимают пиджаки и рубашки, садятся на кровать. Ленский неловко тянется к другу. Выстрел. И Онегин долго с недоумением рассматривает тело убитого друга, зажавшего в последнем нежном объятии его колено. Огромные прозрачные окна задергиваются синими бархатными шторами. А вокруг Онегина танцуют под звуки полонеза ковбои с обнаженными торсами. Потом они же будут дразнить героя, устроив эротическое дефиле в дамских нарядах – от вечерних платьев до купальников.
Весьма провокационно выстроив сюжет первой части спектакля, во второй Варликовский расчетливо традиционен. Ария Гремина, дуэты Онегина с Татьяной абсолютно лишены эпатажной сексуальности, и о гомосексуальных склонностях Онегина решительно забыто. Поэтому от публики практически не слышно неодобрительного «бу», не утихавшего всю первую часть спектакля (особенное неодобрение мюнхенцев вызвал полонез ковбоев и дефиле транссексуалов).
На поклонах большая часть публики неистовствует от восторга, но и противники столь же решительно «букают». И похоже, эта разноголосица восторга и возмущения особенно радует маэстро Нагано, явно намеревающегося сделать оперу самым актуальным из искусств.