К своему 80-летнему юбилею «Ленком» подошел в настроении, далеком от праздничного. Недавняя потеря главного художника театра Олега Шейнциса – волшебника превращений, когда деталь сценического оформления была действующим лицом постановки. Тяжелая травма Николая Караченцова. Внезапная болезнь Александра Абдулова, которого за десять дней до премьеры заменил в роли Кочкарева Сергей Чонишвили. Все это, конечно, бросало свою тень. Настроение и исполнителей, и зала было далеко от безоблачного юбилейного торжества и комедийного легкомыслия.
Хотя постановка гоголевской «Женитьбы» явно была задумана Марком Захаровым именно как бенефисная и юбилейная. Гоголь предназначил «Женитьбу» на бенефисы своим друзьям: актерам Щепкину и Сосницкому (тогдашним всеобщим любимцам), чтобы премьера пьесы состоялась одновременно в Москве и в Петербурге. Марк Захаров объявил, что «хотел собрать в одном спектакле минимум десять народных артистов, удалось собрать семерых». Неосторожную фразу худруку «Ленкома» наверняка припомнят. Кто же хвастает звездным составом своей труппы? Но на деле Марку Захарову просто хотелось дать бенефис сразу всем премьерам «Ленкома», всенародно любимым и никогда бенефиса не имевшим.
Сценограф Алексей Кондратьев создал на сцене игровую среду, где все готово к любым и самым неожиданным метаморфозам. Солидный резной деревянный шкаф становится то прихожей, то окном. Деревянные стены с легкостью вращаются, как мельничные колеса, раздвигаются, танцуют. А на их гладкой деревянной поверхности то и дело прорываются клубы пляшущего пламени (привет из преисподней). Действие сосредоточено на авансцене. И каждый новый персонаж подается буквально «к носу» зала, чтобы зрители оценили и порадовались: Жевакину (Олегу Янковскому), Анучкину (Александру Збруеву), Яичнице (Леониду Броневому), чтобы ощутили себя на месте Агафьи Тихоновны (Александра Захарова) – какой выбор! Бенефисная «Женитьба», самим Гоголем выстроенная концертно (каждому персонажу свой выход и номер), к такому решению подталкивает. Другой вопрос, что пока не все исполнители оценили и используют предоставленную радугу возможностей. Роли у женихов пока только намечены, найдены только первые приспособления. И, видимо, нужны время и публика, чтобы найденный один прием превратился в фейерверк находок.
С бенефисной свободой в «Ленкоме» отнеслись к тексту классика, наполнив его вполне удачными и смешными отсебятинами, памятуя о том, что ничто не устаревает так быстро, как юмор. И, надо сказать, смеется зрительный зал как раз над «неканоническими фразами». «Я расшвыряю их как котят!» – настаивает Кочкарев, успокаивая Подколесина насчет соперников. Или Кочкарев же указывает Агафье Тихоновне на жениха: «Посмотрите, как страстно он влюблен! Он же от любви засыпает на ходу!»
Черт и ведьма сошлись в небольшой комнатке служивого человека Подколесина (Виктор Раков) и начали меряться силами. Марк Захаров поставил спектакль о том, как бедокурит чертовская сила, как она куражится. И повод для куража самый ничтожный. Сам несчастливый в браке, Кочкарев и теперь хочет приятелю надеть брачные узы. И ради этого тратит и силу, и обаяние, и энергию, каких бы хватило, чтобы осчастливить целый город.
Марк Захаров любит и понимает людей действия, людей цели. И потому Кочкарев в его постановке выходит на сцену хозяином и остается им до конца. Люди пассивные, плывущие по воле волн, худруку «Ленкома» интересны гораздо менее. Сомнения Подколесина, проблемы Агафьи Тихоновны носят в ленкомовском спектакле явно сюжетный и заимствованный характер, так же, как трагический тон финала с воплем-плачем брошенной невесты.
Для Марка Захарова с его мировоззрением и жизненным опытом неудавшаяся любовь с женихами или государством, похоже, совсем не повод для стонов и заламывания рук. Ну, сегодня так легли фишки судьбы. Завтра лягут иначе.