«Чемберлен» ответил нам. Что дальше?

Министр иностранных дел Великобритании Дэвид Миллибанд, выступая в минувший понедельник со специальным заявлением в палате общин британского парламента, объявил о мерах в ответ на отказ России выдать Андрея Лугового, обвиняемого британскими властями в отравлении экс-подполковника ФСБ Александра Литвиненко. Угрозы Лондона, о которых битую неделю твердила британская пресса, материализовались в решении выслать четверых российских дипломатов, а также в ужесточении порядка выдачи виз российским чиновникам, выезжающим в Британию по правительственным каналам. Британское правительство, настаивая на том, что принятые меры никоим образом не коснутся обычных граждан – студентов и туристов, – тем не менее, решило отказаться от идеи создания специального визового центра, который ускорил бы получение виз гражданами России. Таким образом, вопреки официальным заверениям, изменившийся климат отношений Москва–Лондон почувствуют на собственной коже все, кто хочет поехать на Британские острова.

Кроме того, Лондон обсудит с партнерами по ЕС «будущее отношений между Россией и Евросоюзом» в контексте двусторонних переговоров по упрощению визового режима. То есть. Лондон намерен настаивать на том, что, поскольку Луговой не выдан Британии, никакого упрощения быть не может. Лично Луговому также послан однозначный сигнал: за границу ему в ближайшей перспективе лучше не ездить. Запрос Скотланд-Ярда о его задержании уже лежит в компьютерной базе данных на таможенных и погранпостах – как в странах ЕС, так и во многих других государствах, которые этот запрос, с учетом сохраняющегося авторитета Британии в мире, проигнорировать не решатся. При этом, по словам Миллибанда, Британия не намерена сокращать торговое сотрудничество с Россией, и вообще, мол, объявленные меры не являются антироссийскими. Вот что дословно сказал британский министр: «Мы очень хорошо продумали шаги, мы не принимали их в спешке, мы взвесили все «за» и «против». Мы не занимаем антироссийской позиции. Это не антироссийские заявления. Правительство и народ Великобритании хотят иметь близкие и продуктивные отношения с Россией, но для этого она должна придерживаться ясных правил», а именно, «быть ответственным игроком на международной арене». Припомнил Миллибанд и «прессинг» в отношении британского посла в Москве Энтони Брентона со стороны активистов прокремлевского движения «Наши» (те никак не могли простить дипломату его участие в конференции «Другой России»), и давление на «Британский совет», который российские власти заподозрили в латентной коммерциализации организуемых под его эгидой курсов английского языка.

Новый глава британского МИД, молодой, амбициозный и решительный, закончил свое выступление под аплодисменты почтенных депутатов (что случается нечасто) и повергнул аналитиков в мучительные размышления: что все сказанное им означает для российско-британских отношений, и вообще – для отношений РФ–Запад? Ответ один – кризис. Ни больше, ни меньше. Причем выйти из него быстро не удастся. По нескольким причинам.

Причина первая – объявленные Лондоном меры действительно жесткие и беспрецедентные. В сущности, они представляют собой стандартный инструментарий из арсенала дипломатического давления. Но в совокупности применяются крайне редко и означают высшую степень державного негодования, над которой лишь абсолютная степень – в виде разрыва дипотношений. В отношении России англичане так негодовали крайне редко. Наших дипломатов за последние полвека из Лондона высылали дважды – в 1971 (тогда выслали сразу 105 человек) и 1996 годах. В обоих случаях причиной были шпионские скандалы без перерастания в политический кризис. К визовым ограничениям для российских правительственных чиновников Лондон вообще никогда не прибегал. Сейчас англичане разъясняют: отныне выдача виз данной категории российских граждан будет осуществляться не в приоритетном, а обычном порядке. Из этого четко следует, что российско-британским контактам на правительственном уровне грозит полная заморозка. Потому что оформление виз любой официальной делегации производится обычно в сжатые сроки, с соблюдением минимума формальностей. Деликатность ситуации еще и в том, что для многих представителей российской политической и бизнес-элиты Лондон за последние годы стал неким «нашим заграничным все» – здесь и недвижимость, и дети в приличных школах учатся, и жены «шопингуют» в разных там «харродсах» и «сэлфриджесах», и форумы экономические проводим… А что будет теперь? Прилетаешь в «родной» Лондон, а пограничник в Хитроу смотрит на тебя с немым укором: «Когда Лугового выдадите?»

Другая причина, почему кризис рискует оказаться затяжным, кроется в абсолютной неготовности и нежелании Лондона и Москвы понять позиции друг друга, без чего поиски компромисса попросту бесплодны. До сих пор считалось, что Британия – одно из самых надежных и безопасных мест в мире для тех, кто преследуем и гоним у себя на родине. С гибелью Литвиненко этот постулат оказался под большим вопросом, по престижу британской правоохранительной системы, который нарабатывался столетиями, нанесен колоссальный удар. Казус Лугового утяжеляется как «орудием отравления» в виде радиоактивного изотопа, так и тем обстоятельством, что его применение в центре густонаселенного мегаполиса подвергло смертельной опасности тысячи его жителей. «Вы вообще понимаете, что натворили?» – спросил меня по этому поводу один британский коллега. Чего «мы» точно не «понимаем», так это решимости Лондона пойти в «деле Литвиненко» до конца, поставив на кон отношения с Москвой. Эта решимость сравнима разве что с нашей собственной решимостью «замочить» Басаева, чего мы в итоге и добились. Поэтому лично я не завидую Андрею Луговому.

Третья, и, пожалуй, главная причина, усугубляющая ситуацию вокруг «дела Литвиненко», связана со сменой кабинета в Британии и начинающимся выборным циклом в России. Дело ведь не только в том, что в Лондоне Гордон Браун сменил Тони Блэра. Но еще и в том, что за годы десятилетнего царствования Блэра в недрах лейбористской партии выросло и идейно сформировалось новое поколение политиков, которых отличает куда более прагматичный взгляд и на Россию, и на США. И глава МИД Миллибанд, и другой молодой и перспективный министр кабинета – Дуглас Александр олицетворяют собой новую поросль британской политической элиты, одержимую идеей реализации задачи, с которой Лондон безуспешно пытается справиться с самых первых послевоенных лет: обозначить для Британии, прежней «владычицы морей», ее собственную роль в меняющемся мире. В тот самый момент, когда Миллибанд объявлял в парламенте о мерах в отношении Москвы, его коллега по кабинету Дуглас Александр, выступая в США, резко критиковал американскую внешнюю политику, настаивая – на примере «провала» в Ираке – на выработке новой концепции отношений с развивающимися странами. Подобных речей от представителей британского правящего класса за океаном не слышали уже очень давно. В этом видится отчетливое намерение кабинета Брауна вернуть Британии самостоятельную роль во внешнеполитических делах, положив конец собственной незавидной репутации «приводного ремня» Вашингтона. Проблема в том, что считаться с этими амбициями придется не только Вашингтону, но и Москве. Чем бы в итоге ни закончилось «дело Литвиненко».



Автор - международный обозреватель газеты "Московские новости"