Война с Ираном как «начало большого пути»

Последнее время в Америке все острее ощущается приближение новой войны. Так уже было когда-то. Перед вступлением страны в Первую и Вторую мировые войны. А теперь на кону Ближний Восток. Причем только ленивый сегодня не пишет о приближающемся поражении США в Ираке. Все ссылаются на царящий в этой стране хаос, как будто хаос не может быть политической целью войны.

Хотя использование управляемого хаоса, классическое «разделяй и властвуй» – никто пока не отменял. У ввергнутого в хаотическое состояние противника физически исчезает способность к сопротивлению даже незначительной, но организованной внешней силе. Так, всего лишь стотысячный британский контингент веками удерживал в подчиненном состоянии огромную по своему людскому потенциалу Индию. Поэтому оценка состояния дел в Ираке и перспективы войны в Иране зависит от стратегических целей, которых США стремятся достичь в регионе и мире. А цели эти выглядят грандиозно: радикальная перекройка карты Ближнего Востока и изменение на этой основе политического облика всей Евразии.

Не поддаваясь очарованию «простых истин», надо признать: сегодня существует немного оснований утверждать, будто американцы потерпели в Ираке поражение. США попросту стерли с карты Ближнего Востока одно из самых могучих государств этого региона. Разве это не объективный успех? Другой вопрос, что с поражением Ирака, рухнула система сдержек и противовесов, худо-бедно обеспечивавшая безопасность главной нефтяной магистрали мира: Персидского залива.

Понимание этого обстоятельства, надо полагать, и вызвало французско-германское сопротивление войне с Ираком. Но дело сделано. А его результат может показаться странным. Оккупировав Ирак, США не оставили Западной Европе иного выхода, кроме поддержки следующей войны, теперь уже с Ираном. С захватом американцами Ирака, Иран, сам производитель немалых объемов углеводородов, превратился в силу, способную взять за горло основных мировых потребителей ближневосточной нефти от Европы до Японии. Порт Бандар-Абасс, острова Абу-Муса, Малый и Большой Томб в непосредственной близости от которых проходят основные нефтяные трассы, обеспечивают Ирану возможность прострела акватории Ормузского пролива (соединяющего Персидский залив с Индийским океаном. – «НИ») практически прямой наводкой. И эта угроза для Запада куда как серьезнее мифических ядерных боеголовок, которые Иран еще неизвестно когда обретет.

С таким положением дел Запад не согласится никогда, и будет в этом един. Следовательно, война Запада с Ираном неизбежна. Такая война – только вопрос времени. Уже называются конкретные даты ее начала: 6 апреля, 15 апреля, любой другой момент, когда решит президент США.

Публично предъявленная цель – разрушение инфраструктуры ядерной программы Ирана. Ясно, однако, что эта цель используется из рекламных соображений, но имеет отношение к делу, не более чем не существовавшее оружие массового уничтожения у покойного Саддама Хусейна. Доказательство тому налицо: политически значительно менее устойчивый режим в Пакистане, доказанный источник распространения ядерных технологий на «черном рынке», десятилетиями поддерживающий религиозный экстремизм и имеющий территориальные претензии к Индии, обзавелся реальным ядерным оружием. И... И ничего... США его лишь мягко пожурили. Говорят, Пакистан не так опасен, так как ядерное оружие есть и у Индии. Ну, так и Израиль на Ближнем Востоке не беззуб, однако. Потому можно с высокой вероятностью утверждать, что реальная политическая цель США в будущей войне – лишить Иран доступа к берегам Персидского залива и тем самым восстановить на новых основах временно утраченную, после уничтожения Ирака, стабильность этого региона.

Если взглянуть на карты Ирака и Ирана, то бросается в глаза качественная разница их географии. Ирак – ровная, без заметных возвышенностей территория, по которой танки, вертолеты, автомашины могут двигаться в любом направлении, не опасаясь встретить на своем пути непреодолимых препятствий. Иран, напротив, страна гористая. Лишь узкая полоса береговой линии Персидского залива легкодоступна для тяжелой техники. Это значит, что методом новой войны будет не массированное вторжение, как это имело место в Ираке, а захват и удержание войсками Британии и США этой полосы и уничтожение морской мощи Ирана. Налеты на Бушер или Тегеран, вполне вероятно, состоятся, но будут нацелены скорее на имитацию решения заявленной задачи – «уничтожения ядерных объектов» и служить публичным оправданием реальной войны.

Как это ни покажется парадоксальным, своевременный вывод американских и британских войск из Ирака может стать чисто военно-стратегической операцией, а не «признанием поражения». После ухода западных союзников Ирак, как единое государство, не просуществует и недели. Неизбежная в этом случае гражданская война приведет к возникновению на его территории двух арабских – суннитского и шиитского, и третьего – курдского протогосударств. И здесь интереснейшая судьба может ожидать арабское шиитское государство на юге Ирака. Как прогнозируют «мозговые центры», обслуживающие нынешнюю американскую администрацию, по итогам иранской войны, иракские шииты вполне могут захотеть воссоединиться с шиитами-иранцами, составляющими большинство в прибрежных районах Ирана. И если логика предстоящих событий понята правильно, то и эта «остановка» не станет конечной.

Главные нефтеносные районы Саудовской Аравии и прилегающая к Персидскому заливу территория этой страны также заселены в основном арабами-шиитами и нет ничего логичнее, чем сосредоточить саудовские нефтяные ресурсы и контроль над береговой линией в руках единого, вновь образованного шиитского государства. Оно неизбежно станет своего рода «вторым Израилем», ибо на протяжении всей своей границы окажется в окружении враждебной среды: арабов-суннитов, с одной стороны, и, хоть и шиитов, но персов – народа совсем иной этничности, с другой. Шиитское государство будет вынуждено опираться на постоянную внешнюю помощь, иначе соседи постараются «сбросить» его в море.

Однако, похоже, и это только «начало большого пути». Над возможным концом которого стоит серьезно задуматься.



Автор – профессор-исследователь Делавэрского университета, Нью-Арк, США