В отличие от знаменитой телеграммы Остапа Бендера под этой стояла подпись не «братья Карамазовы», а «Прокуратура города Москвы». И адресовалась она не подпольному миллионеру А.И. Корейко, а руководителю «межрегиональной общественной организации Национал-большевистская партия» Э.В.Савенко, не скрывающемуся под псевдонимом «Эдуард Лимонов». Да и вообще это была не телеграмма, а повестка в суд – для участия в процессе о признании руководимой им организации экстремистской и запрете ее деятельности. Единственное, что роднит данную судебную повестку с телеграммой из «Золотого теленка», так это цель – дезориентировать противника, запутать в юридических причастиях и деепричастиях, чтобы в конечном счете появилось на свет заветное блюдечко с голубой каемочкой. А на том блюдечке – нет, не миллион советских рублей, а сотни или тысячи (прокуратуре виднее) судеб молодых ребят, бузотеров младшего политического возраста, путающих своими выходками карты властям, пугающих чиновный люд и эпатирующих прочую публику.
Надо признать, что прокурорскую стрелу снаряжали со знанием дела. Ее мастерили точно по шаблону, загодя, еще в 2002 году, завернутому в Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» (кстати, там и для СМИ давно все приготовлено). А шаблон этот таков, что позволяет органам прокуратуры требовать запрета организации, если ее экстремистская деятельность повлекла за собой «нарушение прав
и свобод человека и гражданина, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических и (или) юридических лиц, обществу и государству» или создала «реальную угрозу причинения такого вреда». Добавим сюда, что содержащееся в законе понятие экстремистской деятельности год от года становится все шире. Теперь даже политически оправданный прессинг лидеров и членов оппозиционных общественных организаций, строго говоря, подпадает под понятие экстремизма, поскольку представляет собой «нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями». Но это так, на заметку будущим прокурорам.
Короче, нынешняя прокуратура всерьез взялась за запрет НБП. Но, кажется, Лимонова это не слишком беспокоит. Судя по многочисленным интервью последних дней, он убежден, что «это выглядит смешно с юридической точки зрения. Если московский городской суд признает нашу организацию экстремистской, то получится, что они признают экстремистами уже несуществующую с 2005 года организацию». Увы, игра с прокуратурой в юридические переодевания вряд ли увенчается успехом. Наш закон «Об общественных объединениях» вполне допускает, что общественная организация может существовать и без государственной регистрации. Правда, она в таком случае не может получить права юридического лица, но функционировать – запросто. А отсюда следует: отсутствие юридического лица – это еще не основание для ухода от ответственности. Об этом прямо сказано и в «антиэкстремистском» законе: деятельность общественного объединения, не являющегося юридическим лицом, может быть запрещена судом по заявлению прокурора.
Странно, что никто сегодня не говорит о том, какие юридические последствия будет иметь запрет НБП. Все лишь с ухмылкой цитируют официальное сообщение столичной прокуратуры, где говорится, что в связи с приостановлением деятельности НБП лимоновцам «запрещается пользоваться государственными и муниципальными средствами массовой информации, организовывать и проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия, пикетирование и иные массовые акции или публичные мероприятия, принимать участие в выборах и референдумах, использовать банковские вклады» и т.д.
Можно подумать, что раньше кто-то им все это разрешал.
В случае судебного запрета НБП как экстремистской организации ситуация радикальным образом изменится. Сегодня лимоновцев привлекают к административной или уголовной ответственности только за конкретные акции. Забрался на стену гостиницы «Россия» с антипутинским лозунгом – под суд, вломился в приемную администрации президента – туда же...
Если же суд признает НБП экстремистской организацией, то откроется более простой юридический путь, эдакие широченные судебные ворота.
Уже самого факта принадлежности человека к национал-большевикам будет достаточно, чтобы отправить его в тюрьму по статье 282.2. Уголовного кодекса РФ на срок до двух лет. Кстати, для организаторов срок подлиннее – до трех лет. И ведь при нынешних порядках ничего не стоит за пару-тройку месяцев провести через Думу ужесточение наказания по этой статье, скажем, до 10 лет. Вот почему я никак не могу согласиться с Лимоновым, что все это «смешно с юридической точки зрения». Очень даже не смешно. Особенно если учесть, что НБП вряд ли окажется последней в очереди на запрет. Как известно, аппетит приходит во время еды.
Автор - министр печати РФ в 1992-1993 гг., секретарь Союза журналистов России