– Алексей Иванович, костюм у вас потрясающий. Очень необычный...
– Мой герой окончил институт зоологии и обожает бабочек. Отсюда мы с художником по костюмам и пошли. Во-первых, решили, что обязательным элементом одежды должна быть бабочка, как символ обожания профессором природы. Уже дальше я «рисовал» характер. Он живет в мире природы. А когда окунается в наш повседневный, «обычный» мир, то выглядит в нем «инородным телом», чудаком. Но если хорошенько подумать, то он чистый человек. Ведь одни приходят в эту жизнь спорить, ругаться, другие – творить насилие, а он смотрит на мир и удивляется. Как ребенок! Такие люди встречаются в нашей жизни. Им очень тяжело в наше время и в нашем обществе.
– Как вам работается с молодежью?
– Я, если честно, не всегда понимаю их увлечений. «Вау» – вот этого я не понимаю. Я не говорю, что «у нас плохая молодежь» – это было бы брюзжанием стареющего человека. Ворчать не люблю. Могу про себя возмущаться, что что-то не так. Я вообще по природе не умею, не люблю навязывать людям свое мнение. И ненавижу, когда мне кто-то навязывает свое. Особенно не люблю, когда приезжают так называемые «миссионеры» из-за границы и поучают Россию, как ей жить на этом свете.
– Десять лет назад молодые актеры сильно отличались от нынешней актерской молодежи?
– К сожалению, это так. Я сужу по сериалам, в которых снимался, – насколько легко молодежь пытается сделать кинокарьеру. А так не бывает. Актерской профессии надо учиться всю жизнь. Каждая новая роль – и ты все начинаешь сначала. А сейчас? Появилась девочка, сыграла в сериале – я не буду называть фамилии, это глупо, и вот она уже считает себя великой актрисой уровня Софи Лорен и ведет себя, как звезда. Она даже не понимает, что это может быть последний сериал в ее жизни. Мой педагог в свое время – не только мне, но всем нам, кто пришел в эту профессию, – говорил так. «Надо сотни раз подумать: имеешь ли ты право выходить на сцену». Почему у нас так легко раздается титул «звезда»? Вот ты что-то сделала: сыграла роль, песню спела на сцене. А зачем?!
– Функция представителей мира искусства – нести культуру в массы...
– Вот! А есть у нас культура?! Генетическая основа нации как в 1917 году была уничтожена, так у нас с внутренней культурой до сих пор напряженка. Начинать надо с яслей – воспитывать детей в духе нашей национальной культуры. Потому что ребенок, он как губка, впитывает все. А мы что видим по телевизору? Взорвали, ударили, убили. Что ребенок в себя впитывает?!
– Родителям некогда воспитывать собственных детей. Родители деньги зарабатывают изо всех сил.
– А вот это уже другой вопрос. Я года четыре или пять назад был в Эмиратах. Пообщался с шейхом. Спросил его: «А как у вас с рождаемостью?» Он отвечает: «У нас когда ребенок только рождается, на его счет государство перечисляет пять тысяч долларов». И к 18 годам уже накапливается приличная сумма. Молодцы, что сейчас сделали у нас этот «материнский капитал». Есть возможность заложить основу для будущей учебы или для будущей квартиры. Я часто, особенно на гастролях, разговариваю, общаюсь со зрителями. Спрашиваешь женщин: «Любимые наши, ну почему вы не рожаете?» А мне отвечают: «Алексей Иванович, как рожать? Мы бы с удовольствием. Но 70 рублей на ребенка в месяц выделяется. Это же на один памперс! Как ребенка поднимать на эти деньги?» А так, если на каждого ребенка мать будет получать эти 240 тысяч, она, по крайней мере, будет знать, что у ее ребенка есть будущее.
– Вы думаете, это решит проблему?
– Надо начинать же что-то делать! Речь же идет о демографии. Мы же исчезаем. Медленно, но уверенно. А это катастрофа для государства. Поэтому надо эти вопросы решать, поднимать, размышлять. Газеты это должны делать. В идеале что такое газета? За ней очередь должна стоять в киосках! Чтобы ни одного экземплярчика не оставалось! Но не «желтыми» методами привлекать людей. Газета должна давать человеку возможность задуматься.
– Актеры, должно быть, тонко чувствуют народ? Вы выходите в зал, видите глаза людей. Можете почувствовать, меняется что-то в обществе в лучшую сторону или нет?
– В театре можно почувствовать. Но в театр тоже разные люди приходят. Один идет с открытой душой. Другой – с закрытой. Третий – с равнодушием. Четвертый – с цинизмом: ну, покажите, что вы там умеете? Я помню, в первые годы работы в театре я выходил после спектакля и падал. Такое ощущение, что вагон угля разгрузил! Вы знаете, сколько отрицательной энергии идет из зала?! Опять же: ты почти физически эту энергию ощущаешь и пытаешься ее убрать…
– Фермер выращивает хлеб, пекарь этот хлеб печет. А что дает обществу актер?
– Почему говорят: «актер – это инженер душ»? Вы ведь знаете, церковь не очень хорошо к актерам раньше относилась. И сегодня относится… не то что пренебрежительно, а считает, что это не очень хорошо – играть чужие судьбы. А мне кажется иначе. Церковь к чему ведет человека? К Богу. К душе. То же самое и искусство, культура. Ведет человека к душе. К красоте. К гармонии. В идеале. Если с этой точки зрения посмотреть, то мы занимаемся одним делом – культура и церковь. Только у нас разная форма подачи.
– Не боитесь, что театральное искусство умрет, как ему предрекают уже много лет?
– Нет. Не нашим временем оно создано, много веков уже существует. Может быть, будет что-то меняться, это другое дело. Но сам театр нет, не умрет. Все равно люди будут приходить. Ведь пошли же в кино, и слава Богу. А то было жуткое дело, в девяностые годы. В огромнейшем зале кинотеатра сидели по пять человек! Так же и в театре было.
– Москва – другое дело, здесь люди все-таки ближе к искусству. А провинция голодная сидит. Там часто не до культуры, вы так не думаете?
– Неправда. Это неправда, это глупо так думать, что людям в провинции не нужна культура. Да, проблем у них хватает, и очень много проблем. Но когда ты приезжаешь – в любой город провинции, в любой населенный пункт, – зал забивается битком! Я сам знаю, я много езжу по провинции и со спектаклями, и с премьерами фильмов… Залы битком! В проходах люди стоят! И слушают. И задают вопросы. И потом бегут за автографами. Душа, русская душа, никогда не успокоится. И я молю Бога, чтобы она не завернулась в кокон. В долларовый кокон.
–Так ведь пьет провинция.
– Это да. К сожалению, за годы советской власти людей отучили работать. Самостоятельно работать на своей земле. Пошел – выпил – закусил – опохмелился в уголочке… Вкалывай не вкалывай – все равно свои 60 рублей получишь. Главное – сиди, молчи, не высовывайся. Самое страшное в этой коммунистической идеологии было то, что люди стали инертны. Подумать только – как же можно было раскулачить хозяев, которые сутками, с утра до вечера, вкалывали?! Они вкалывали. На своей земле! И до сих пор у нас в сознании так и осталось. «Как это так, вон человек «Мерседес» себе купил?» Да потому, что он работает. Он не украл. Не обидел никого. Не убил. Он заработал эти деньги! А ему завидуют. Самый страшный из всех пороков – зависть. Она не к другому человеку направлена. А внутрь самого себя. Она разъедает, как зараза какая-то.
– А откуда они – эти зависть и нежелание работать?
– От того, что человек не свободен. Он не чувствует себя хозяином. Он, может быть, работать готов. Но не умеет это делать. Это потерянные люди, потерянное поколение. День прошел, да и Бог с ним – вот и вся идеология. А русского мужика надо заставить думать. Вот говорят: у нас патриотизма нет. Неправда! Слава Богу, есть умы, есть мужи, для которых главное в жизни – служение державе. Я общался с сильными, достойнейшими офицерами. Для них защита своего Отечества – это главное. Это сверхзадача жизни. И много таких офицеров! Я у ракетчиков в воинской части был в гостях. «Ракета! Четвертого поколения! Эх, дорогая!» Они взахлеб рассказывают, у них глаза горят! Они забывают, что на этой своей работе они копейки получают, что живут в общежитии. Я сижу, смотрю на них. И мне больно. А с другой стороны, я горжусь. Потому что это офицеры! Люди чести, верные присяге и Отечеству! Ну, выпивать они, конечно, выпивают. Но, как говорится, в свободное от работы время. Остальное – служение своему Отечеству. Вот когда человек – не важно, офицер, крестьянин или рабочий – поймет, что служение Отечеству – это главное, вот тогда и жизнь другая пойдет. Но надо, чтобы и оно – Отечество – шло к тебе навстречу. Ну, будем надеяться, что пойдет.