Памяти футуризма

За плечами Пьера Паоло Косса двадцать пять лет разнообразной театральной деятельности: он и режиссер, и организатор, и художник, и модельер. В Москве его работы появились в начале девяностых годов, и с тех пор Косс частый гость российской столицы. В этот раз он показывает необычный для себя перформанс, основную часть которого составляют кадры видеохроники и старых кинолент. Толчком к созданию Vita Futurista для Пьера Паоло Косса стали находки в архиве старых кинолент. Среди разнообразных сокровищ черно-белой эпохи кино сохранились фрагменты футуристических фильмов. Вообще кино имело для футуристов особое значение, как самое «современное из видов искусств». Динамичность жизни, по мнению идеологов футуризма, могло отразить только кино. Теоретик Арнальдо Джинна так и назвал свой фильм – «Футуристическая жизнь» (лента, к сожалению, не сохранилась).

Пьер Паоло Косс использовал новые технологии для возрождения кинораритетов. И на огромном экране, повешенном на сцене Московского Дома музыки, появились люди 20-х годов. Дамы в платьях с опущенными талиями, в шляпках-котелках с тщательно удлиненными по моде уголками глаз. Кавалеры с набриолиненными волосами и белыми лицами. А современная электронная установка вполне заменила тапера из зала синематографа. Лучшим моментом полуторачасового действа стала демонстрация 10-минутного фрагмента короткометражки «Механический человек» (1921). Двухметровый робот, подозрительно похожий на маскарадную куклу, гоняется по городу за перепуганными парочками. Дама-механик со зловещей усмешкой крутит колесо, и механический голем ломает стены, решетки, окна. Когда перепуганная компания спасается от него бегством на автомобиле, робот включает кнопку на груди и развивает скорость гоночной машины. Фильм Андре Дида был создан как пародия на футуристические лозунги всеобщей роботизации мира. Знаменитый итальянский комик, известный в Европе как Критенетти, был весьма популярен в России под псевдонимом Глупышкин. Его механический человек (L’uomo meccanico), возможно, был одним из прототипов знаменитого Мойдодыра, созданного Корнеем Чуковским в полемике с русскими футуристами.

Вдохновляясь и отталкиваясь от деятельности итальянских собратьев, русские футуристы выстраивали свои манифесты, создавали свое видение мира и искусства. Пьер Паоло Косс использует идеи и произведения своих земляков-футуристов и их оппонентов с целями куда более скромными. В футуристических фантазиях он черпает вдохновение для создания новых сценических костюмов. Мелькание полос из футуристических афиш подсказывает костюм в стиле техно с развевающимися зонтиками, колышущимися юбками и пляшущими шляпками или костюм современного робота с квадратной головой и полосатым сине-бело-красным туловищем. Люди-костюмы появляются поодиночке (как бы сойдя с экрана) и, оттанцевав свой номер, уходят в «никуда». И только в финале все участники выходят на сцену вместе, создавая небольшую маскарадную толкучку.

Архивные находки и современное дефиле связываются в перформансе Косса друг с другом по касательной. Как советовали когда-то, если части не соединяются, поставь союз «и»: «Ленин и математика», «Блондинка и атомный реактор». Косс пока создал нечто, где сосуществуют «Экран и люди-костюмы». Из попытки воскрешения футуризма в лучшем случае вышло скромное развлечение для модельеров. Однако вполне возможно, что в сегодняшнем театре, увлеченно раздевающим актеров догола, дизайнерские идеи Косса не пропадут втуне и вдохновят кого-нибудь из наших театральных деятелей, как вдохновил когда-то Чуковского итальянский Глупышкин.