Тело, как инструмент

Немыслимо и то, что три десятилетия назад он не надеялся дожить до миллениума, полагал, что в начале третьего тысячелетия на его балеты будут ставить пародии, а вместе с ним умрут и его спектакли. Ведь человеческое тело – его единственный рабочий инструмент. Когда он заболел и пришлось ехать в горы поправлять здоровье, он учил стихи. Наизусть. Длинные пассажи из Рильке, Гюго, Бодлера. Думал, что на старости лет будет зарабатывать на хлеб поэтическими утренниками. Сегодня ему не хватает времени даже на миг уединения, не говоря уже о личной жизни или размышлениях о ее смысле.

Бежар добавил к словам Нижинского «нет ничего ужасного, все – радость», «все – жизнь» и теперь живет настоящим. «Прошлое интересует меня, только если я могу из него что-то почерпнуть! Единственное, что помню всегда, что я родился 1 января 1927 года в Марселе, на берегу Средиземного моря. Тогда меня звали Бим. А теперь, когда битком набитый зал аплодирует, топочет ногами и вызывает моего коллегу «Бежара», я выхожу кланяться за него и внутренне спорю: «Я – Бим, а ему нужен Бежар». Мое детство со мной. Это бесспорно. Я опираюсь на него, когда приходится туго».

Бежар – имя скорее нарицательное. Слово, которое вызывает ассоциации с французским шансоном и немым кинематографом, пьесами Шекспира и поэзией Цветаевой. Цитируя последнюю, Бежару «некогда договаривать, он весь разрывается», чтобы успеть! Успел создать прекрасное в творческом альянсе с великими русскими танцовщиками ушедшего столетия Нуриевым и Барышниковым, Плисецкой и Максимовой. Он учился мастерству у русских педагогов-эмигрантов, один из которых щедро лупил его по голым ногам тросточкой: «Ты-то, может, и не знаешь, но ноги твои теперь хорошо знают, что такое пятая позиция!» Словом, с Россией у Бежара особые отношения. С юности он обожал пение Шаляпина, музыку Стравинского, зачитывался Блоком и Есениным. Первая гастроль в России в 1987 году, по его словам, перевернула всю его жизнь и представление о ней. Он с большой охотой посещает нашу страну, с глубоким трепетом отзывается о духовности нашей публики, а мы готовы снова и снова замирать в ожидании Бежара.