Дирижер Владимир Спиваков

– Глядя на успехи Национального филармонического оркестра, сложно поверить, что коллективу всего три года: концерты пользуются неизменной популярностью. Вы согласны, что все получается успешно и в чем секрет этого успеха?

– О да, у него несколько составляющих. Главное, на мой взгляд, то, что в нашем коллективе доминируют нормальные, здоровые человеческие отношения, которые были заложены еще при создании оркестра. Вы увидите это уже по тому, как музыканты выходят на сцену, как они смотрят друг на друга. Еще одна составляющая – это свободная атмосфера. Ведь во многих коллективах художественный руководитель является таким бесспорным лидером, таким хозяином ситуации, что самое главное для него – это подчинение, а музыканты, в свою очередь, боятся проявить себя, вызвать его раздражение. У нас такой подход неприемлем. И последнее: нам действительно удалось собрать потрясающих профессионалов. Большая часть этих людей представляет собой лучшую часть оркестров Москвы и Петербурга.

– Мы часто говорим о столицах, а какую роль в культурном потенциале страны играют провинциальные симфонические оркестры? Как они, по вашему мнению, будут развиваться дальше?

– Уже большое дело, если в провинциальных городах есть такие оркестры! Это говорит о культуре людей, о том, что они действительно понимают искусство. Однако как такие оркестры будут развиваться – во многом вопрос личности. У нас многое решается за счет системы. Мы как-то были в Екатеринбурге, там губернатор уделяет колоссальное внимание оркестру и даже сам состоит в попечительском совете. И когда он говорит какому-нибудь крупному бизнесмену или банку: мол, вы заработали, так и оркестру помогите – это же замечательно! Остается пожелать, чтобы такое случалось как можно чаще.

– Сегодня многими учреждениями культуры руководят люди совершенно другой специальности, далекие от искусства...

– Это происходит, к сожалению, не только в столице, а повсеместно. И идет вовсе не на пользу. Возникает зачастую непонимание между музыкантами и такими руководителями. Что с этим можно поделать? Очень сложный вопрос. Я сам, являясь президентом Московского международного дома музыки, нахожусь в такой же ситуации и недоволен некоторыми людьми, которые занимают там достаточно высокие посты. Но если поразмышлять дальше – у нас ведь нет и нормальных политических институтов, которые бы готовили политиков. В Гарварде существуют определенные курсы, где обучают именно по этому направлению. У нас в основной массе в политику пришли люди из совершенно других областей, и, бывает, такое по телевизору говорят...

– Расскажите о работе со звездами мировой сцены. Как вы налаживаете с ними контакт?

– Когда я встречаюсь с какой-нибудь знаменитой личностью, тут же вспоминаю слова своего друга: «Сложностей гораздо больше с середняками, нежели со звездами. В последнем случае сложности только таковыми кажутся». И действительно, мы всегда думаем о знаменитых персонах, что они капризные, такие-сякие, с большими запросами. Да, на эстраде это в основном так. Когда приезжает попсовый человек, возникают проблемы: то ему вид не такой из номера, то ванна не на том месте стоит. Люди классического направления, как правило, значительно более скромны. Хотя у всех есть свои просьбы. Но это чаще всего продиктовано какими-то внутренними ощущениями. Например, с Джесс Норман, с которой я однажды выступал, было очень непросто. Но всегда нужно стараться понять человека. И вот когда я понял, почему она так себя ведет, стало значительно легче общаться. Она увидела, что препятствие с моей стороны снято. И мне стало ясно, что она потрясающая певица, которая уже практически заканчивает свою карьеру и, наверное, чувствует себя внутренне не слишком уверенно. Она полная женщина, ей тяжело подниматься на сцену, у нее больные ноги и поэтому она просила привозить ее в концертный зал за три часа до концерта, требовала специальный увлажнитель воздуха. С певцами, знаете, дело особо тонкое: голос – он вообще живет отдельно от человека...

– А с кем из вокалистов вам было приятнее всего работать?

– Мы работали с превосходной артисткой, с замечательным человеком Татьяной Павловской. Она много пела в театре «Ла Скала». Это, пожалуй, единственный случай, когда у человека все в прекрасном состоянии – и голос, и мысли, и чувства, и скромность, служение... О такой солистке только и мечтать.

– Сегодня отовсюду звучит «компьютерная музыка». Как вы относитесь к этому явлению?

– Конечно, и в такой музыке бывает что-то интересное. Изначально все-таки человек, хоть в какой-то мере, в этом тоже присутствует. Но и что-то одновременно исчезает. Потому что музыка и черные точки на нотном стане – это закодированная человеческая эмоция. А компьютер эту эмоцию дать не может. Пока, во всяком случае.