Posted 20 сентября 2006, 20:00

Published 20 сентября 2006, 20:00

Modified 8 марта, 09:01

Updated 8 марта, 09:01

Прелесть галлюцинаций

20 сентября 2006, 20:00
Сегодня в столичном Доме художника открывается выставка одного из самых известных живописцев Литвы Шарунаса Сауки. Стиль Сауки критики называют то «магическим реализмом», то «запекшимися сгустками красоты». Художник, который вовсе не старается понравиться зрителям (скорее, даже наоборот – он хочет их шокировать), превр

Когда читаешь аннотацию к выставке, которой покровительствует атташе по культуре Литовской Республики знаменитый актер Юозас Будрайтис, прямо-таки мурашки по телу бегают. Судите сами: «Отличительная черта творчества Сауки – сцены ада, мерзостей и гнусностей, которые происходят здесь, на земле, с участием разных исторических личностей, современных похотливых красоток, очень часто – и самого художника, чье серое разочарованное лицо демонстрирует страдание от вида происходящего». Мы привыкли, что искусство, которое любит власть, а вместе с ней и народ, должно быть жизнерадостным, светлым, успокоенно-церковным. Вроде акварельных разводов Сергея Андрияки или бодрой кисти Василия Нестеренко – двух нынешних фаворитов московских чиновников от культуры. И вдруг в качестве «одного из самых ярких художников Литвы» предстает человек со скептическим взглядом на мир, в чьих картинах все очень зыбко, ирреально (не случайно многие полотна Шарунаса Сауки считают галлюциногенными).

Вместе с тем произведения литовского художника – это поразительный аттракцион, который еще в античную эпоху описал Платон. Древнегреческий философ отметил «двойственность» живописи, ее принадлежность «другому миру»: так, обычная корзина с мусором не нравится никому, но стоит ее искусно изобразить на полотне, как грязь с мусором начинают ласкать взор. То же самое с Сауки. И здесь вновь не могу не процитировать введение в экспозицию: «Изображаемые им мерзости – разверстые внутренности человека, блевотина, распадающиеся организмы – напоминают манящие предметы роскоши – драгоценные камни, украшения, мрамор, шелк, бархат церковных облачений».

В таких парадоксах просматриваются не только модерновые течения ХХ века (сюрреализм Дали). Истоки литовского гения глубже: его можно сравнить с северными мастерами Возрождения – с немцами и нидерландцами Грюневальдом, Босхом, Боутсом, которые в отличие от коллег-итальянцев (Рафаэля или Леонардо) видели красоту в безобразном, показывали временность плоти и относительность всяких земных благ. Кисть литовца скользит по той же тонкой грани. Впрочем, сам живописец склонен сравнивать свою работу с выступлением канатоходца: «Это балансирование на самом краю бездны – безвкусицы и банальности, вульгарности, аморальности, кича. Насколько красиво и убедительно ты сможешь балансировать, настолько зрителю будет интересно за тобой наблюдать».

Подпишитесь