Борис Эйфман

– Считаете ли вы время, в котором мы живем, своим временем?

– Трудный вопрос, потому что, если бы я родился раньше или позже, я был бы другим хореографом или вообще не был бы тем, кем являюсь. К примеру, наблюдаю судьбу моего гениального предшественника, Леонида Якобсона, который родился в начале ХХ века и прожил творческую жизнь под давлением цензуры, советской критики, партийных инстанций. По сравнению с Якобсоном мне повезло больше, я родился вовремя. А если бы я родился позже, может быть, меня признавали бы не только зрители, но и та система, в которой мне довелось бы творить. И я работал бы под опекой государства, которое позволило бы более полноценно заниматься творчеством, а не выживанием, что приходится часто делать сегодня! Тут очень много нюансов. Есть ощущение тревоги за то, что все бренно и непостоянно в этой жизни, но есть и огромная радость оттого, что у каждого из нас по-своему есть шанс оставить свой след в этом огромном космическом пространстве. Так что лучше не думать о том, что было бы… А радоваться этому дню и тому, что ежедневно есть возможность заниматься своим любимым делом.

– После громкого успеха трудно превзойти самого себя?

– Конечно. Даже любящая и благодарная публика не простит, если следующая работа будет хуже, чем предыдущая. Такая у нас жизнь и профессия, что нужно каждый раз начинать практически с нуля. Всегда страшно оказаться неспособным соответствовать мной же созданному уровню и миру зрителей, который ждет очередного моего балета. Просто замкнутый круг зависимости от своего же успеха. Но когда зритель стоя кричит «браво», аплодирует моим танцовщикам, это необходимый этап творческой жизни. Мой театр – для людей, и поэтому, когда видишь реакцию, понимаешь, что круг замкнулся. Замкнулся в верной точке. Потому что если не замкнется, то изначально была неправильно выбрана «ось вращения».

– Кажется, что в балете сейчас сложно изобрести что-то новое. Но про вас говорят, что вы заново пишете язык танца...

– Я просто сочиняю хореографию. Заполняю пустое пространство эмоциями, идущими от пластики тела. Насыщаю общеизвестные движения чувственностью и энергетикой. Главное, реализую свои эмоции и желания. Никогда не ставлю перед собой задачу сочинить что-то необыкновенно новое и оригинальное. Есть просто жажда творить. Есть элемент какого-то древнего шаманства, который находит свое воплощение в танце.

– Какой должна быть музыка, чтобы вы «пригласили» ее в спектакль?

– Замечательной музыки очень много. Но… это так же, как мужчина выбирает свою женщину. Женщин много красивых и прекрасных, но мужчина ищет реализацию своей мечты, своих желаний. Поиск этой своей половинки является главной, я бы сказал, определяющей задачей хореографа на начальном этапе работы.

– Чье имя и мнение в современном балетном мире является для вас авторитетным?

– Это общеизвестные имена: Бежар, Ноймайер, Килиан и Форсайт. Они являются лидерами мировой хореографии в течение многих лет. Около четверти века. И то, что сегодня вслед за ними, к сожалению, не появляется достойных имен, достойных наследников, конечно, очень беспокоит.

– Сейчас очевидно вторжение в классический балет акробатики, модерна, джаза, восточных единоборств. Каково ваше отношение к этому процессу?

– Классический балет – искусство XIX века. Оно достигло своего совершенства в творчестве Петипа. И весь ХХ век талантливые хореографы пытались создать какую-то новую форму для нашего искусства. Если зритель получает то, что он ждет от нашего искусства, – не имеет значения, откуда движение пришло, из какой сферы. В данном случае все средства хороши. Хореография – очень сильное, эмоциональное, магическое оружие, поэтому оно должно быть в соединении с музыкой, сценографией, светом, большими актерскими удачами. Тогда возникнет та самая магия театра. Хореография не должна заниматься самоизоляцией. Ей необходимо стремиться к слиянию с параллельными видами искусства, чтобы создавать что-то новое и совершенное.

СПРАВКА

Борис Яковлевич ЭЙФМАН родился 22 июля 1946 года в Алтайском крае. Окончил хореографическое училище в Кишиневе и балетмейстерское отделение Ленинградской государственной консерватории имени Н.А. Римского-Корсакова. С 1970 года работал балетмейстером Ленинградского хореографического училища имени А.Я. Вагановой. В 1977 году стал художественным руководителем Ленинградского ансамбля балета (ныне – Санкт-Петербургский театр балета). Признан в мире как создатель нового стиля в балете, являющегося синтезом классического и современного танца, философии и драматического искусства. Автор более 40 балетов, значительное место среди них занимают постановки по мотивам произведений классиков мировой культуры: «Идиот», «Поединок», «Тереза Ракен», «Мастер и Маргарита». Среди последних работ – «Реквием», «Чайковский», «Дон Кихот», «Карамазовы», «Красная Жизель». Создал ряд телевизионных фильмов-балетов.