«Все знают, кто ворует и как»

– Борис Николаевич, каким образом вам удалось похитить уникальные книги из библиотеки?

– В середине 90-х я занимался бизнесом. Офис у меня был на территории бывшего Института марксизма-ленинизма. Однажды решил я затеять в кабинете уборку, ни веника, ни совка под рукой не оказалось. В поисках необходимого инвентаря пошел бродить по зданию. Все двери были с позолотой, а одна обычная, деревянная, со сломанным замком. Я подумал, что за неприметной дверью каптерка. Открыл и обомлел. Передо мной хранилище метров 50 длиной. Кожаные переплеты, большие книги. Я сразу понял, что там миллионы. В принципе я знал, что в здании есть хранилище редких книг, но и представить себе не мог, что так просто можно туда попасть.

– Что вы дальше сделали, когда нашли эту дверцу?

– Не могла душа авантюриста не войти туда. К тому времени я уже три раза сидел в тюрьме и понимал, что, если начну воровать – снова сяду. И все-таки не смог устоять. На следующий день мне нужно было вернуть долг – 200 долларов, поэтому я решил продать пару-тройку книг, чтобы расплатиться с кредиторами. Взял, что под руку попалось, сложил в коробки и повез на Арбат. Никто на выходе меня не остановил… Антикварщики смотрят на привезенные книги и говорят: «Сколько вы хотите?» Я боялся продешевить и сказал: «Вы мне скажите настоящую цену, и я отдам за половину стоимости». Такие условия скупщиков не устроили. Плюнул и пошел в другой магазин – там то же самое. С большим трудом мне все-таки удалось одну сбыть. Только через годы я понял, почему антиквары себя так вели. Я показывал им альбом русских народных картинок. В 2004 году эту книгу продали на аукционе «Гелос» за 120 тыс. долларов.

– А что, в магазинах так просто скупают экспонаты?

– Да, они же на этом зарабатывают. Могут сдать в оперативный отдел, но в основном берут. Особенно если ты не знаешь ее цены, а они знают.

– Но вас все же арестовали. Как милиция вышла на ваш след?

– Просто я уже совсем обнаглел и попался на мелочи. К тому моменту, как мне предъявили обвинения, я успел продать более 5 тыс. книг, в том числе первое собрание сочинений Томаса Мора – таких томов всего четыре в мире. Мне дали 6 лет. И то только потому, что я с первого дня ареста стал помогать возвращать библиотеке проданные мною книги.

-– Вы можете сказать, почему сотрудники музеев и библиотек идут на преступление?

– А вы поставьте себя на их место. Бабушка-библиотекарша или музейная смотрительница годами получала грошовую зарплату, потом стащила какой-то предмет – и смогла купить квартиру, молодого любовника и обеспечить будущее своих детей. Для счастья достаточно украсть всего один экспонат или помочь опытным людям это сделать. Без сотрудников библиотек ни одно похищение книг ведь не обходится: не потому, что трудно в здание попасть, а потому что очень трудно сделать выбор.

– То есть во всем виноваты низкие зарплаты?

– Скорее общая обстановка в коллективе. Громких уголовных дел в музейно-библиотечной среде почти ни разу не было. История с Эрмитажем – это первый случай. Халатность в учете, небрежность во время проведения ревизии – вот причина того, что люди чувствуют свою полную безнаказанность. Музейный мир очень узок. Все знают, кто ворует, что и как, но предпочитают молчать. А когда проворовавшиеся коллеги уходят на заслуженный отдых, бывшие наблюдатели, вдохновленные их примером, тоже начинают постепенно продавать «налево» ценности. Это классическая круговая порука.

– Исходя из вашего опыта, что сейчас в первую очередь нужно сделать, чтобы остановить разворовывание экспонатов?

– Нужно отменить комиссионную торговлю и ввести учет культурных ценностей. Чтобы у каждого произведения искусства был паспорт, без которого ни продать, ни купить экспонат нельзя. Это существенно обвалит этот рынок и способы и методы хищения ценностей.


Экспонаты из Эрмитажа можно было выносить в пластиковом пакете