Возвращение эмигрантов

Художников объединяет то, что все они родились в России, жили во Франции, были знакомы друг с другом и писали абстрактную живопись. У всех – необыкновенные, даже «романные» судьбы, так что отдельное удовольствие – читать биографические таблички. Совершенно особенная и, наверное, самая трагическая жизнь сложилась у Николая де Сталя. Николай родился в Санкт-Петербурге в неспокойном 1914-м. В восемь лет у него умерли родители, мальчик остался на попечении родственника, страдал от депрессий, и, конечно, это отразилось в его работах: мощный экспрессивный поток эмоций нельзя не почувствовать, глядя на его «Композиции».

Устроители явно постарались представить творчество каждого из художников наиболее полно и в смысловом, и в хронологическом плане – так что при желании вполне можно разглядеть «эволюцию», а не застывшие формы.

На глазах посетителя Андрей Ланской превращается из лиричного автора пейзажей и натюрмортов в глубоко мудрого, сложного и яркого художника, не чуждого иронии. Сначала – его нежные работы «Городской пейзаж», «Букет цветов», а в глубине больших залов – уже знаковые картины зрелого авангардиста «Композиция на зеленом», «Правдивая история»...

В лучших традициях постмодернизма живопись, оставаясь основой, вбирает в себя литературу и музыку, переосмысляя эти искусства на полотне. В этом отношении особенно интересен Сергей Шаршун, который в своей живописи изучает творчество Брамса и Грига. Шаршун вообще эдакая «гордость нации»: пожалуй, его одного можно назвать русским дадаистом. В Париже он дружил с местными развеселыми дадаистами, печатался в их журналах «391», «Манометр», «Мекано», потом выпустил свою брошюру и даже начал издавать газету-листовку «Перевоз Дада».

Он не рисует музыку цветом, а приглашает зрителя поучаствовать в игре: вспомните Брамса, посмотрите на полотно и узнайте мелодический рисунок композитора в ритмических линиях художника. Можно смело утверждать, что Шаршун передает в первую очередь ритм, а через ритм – суть. Может показаться, что его работы «И. Брамс. 1-я симфония. Финал» и «Э. Григ. Концерт для фортепиано» почти одинаковы: выполнены в близких тонах и с помощью одного и того же метода. Но стоит поиграть в «найди 10 отличий» – и понимаешь, что ритмические рисунки абсолютно разные, линии складываются в абстрактные сюжеты, друг на друга совсем непохожие.

Самая яркая (в прямом значении этого слова) палитра – у художника Сергея Полякова, его полотна даже режут глаз. Часто они построены именно на конфликте цвета, а не формы и уж точно не сюжетной коллизии. Тем не менее Поляков – единственный участник выставки, чьи работы заставляют вспомнить слово «салон». Нарочитая декоративность делает его автором во всех отношениях приятным, но не более. Возможно, музыка и актерская игра Сергея сильнее цепляла за душу его слушателей: художник всю жизнь зарабатывал игрой на гитаре и пару раз снялся в кино.

Четырех авторов работ объединяет лишь то, что они были русскими. Но ни у одного из них в живописи нет ровным счетом ничего, что бы указывало на какую-то принадлежность к России. Это абсолютно европейское искусство, оно пропитано духом Парижа середины XX века, и все четверо – самые что ни на есть космополиты.