До лета кино производится и даже выходит в прокат, но его качество таково, что лучше глаза бы не глядели, а уши не слушали. Как получается, что государственное «добро» (господдержка), невзирая на все экспертные жюри, перепадает проектам, которые уважающий себя эксперт закроет после прочтения пары страниц, сие, как говорится, тайна великая есть. С другой стороны, и болото по-своему занимательно – особенно если заняться классификацией его обитателей, которые делятся на несколько видов.
«Фэнтези» по-нашенски
Само по себе стремление снимать фантазийные фильмы, расширяя скудную палитру жанров российского кино, можно лишь приветствовать. Но то, что получается, смотреть большей частью невозможно. Этот жанр требует крепкого сценария и немалых денег – на изготовление муляжей или на компьютерные эффекты. Не собрав на постановку нескольких миллионов долларов, не стоит и начинать. Так провалились «Глазами волка» и «Тагма – дань крови» – киноопусы, созданные как будто в невменяемом состоянии. К этому же разряду хочется пристегнуть якобы историческую, а на деле фантастическую «Сагу древних булгар», где древнерусские женщины носят трусики, а мужчины – паклевые бороды. Единственный фильм этого направления, которому можно поставить оценку «сносно», – это «Азирис Нуна», рассказывающий о путешествии двух братьев в машине времени.
Переслащенное кино или «светлуха»
В позднесталинское время бытовала точка зрения, что в советских фильмах нет места столкновению плохого и хорошего, потому что при советском строе нет и не может быть ничего плохого. Сейчас она возродилась на другой идейной платформе – на той, что зрителей нельзя беспокоить, а надо отвлекать от реальности в мир, где решены все проблемы, кроме, может быть, любовных. К этому глянцевому (в хрущевское время сказали бы «лакировочному») направлению относятся «Знаки любви» и «Граф Монтенегро». В этих картинах все так не по-настоящему, так нарочито и неестественно, что возникает незапланированное ощущение, будто экран – нечто вроде разрисованного занавеса, за которым скрывается черт знает что. И в самом деле, если проткнуть эту завесу, попадешь в душу ее создателя, где водятся если не черти, то тараканы.
Доморощенный «экшн»
В этой нише расположились «Фарт» и «С Дона выдачи нет». Приметы жанра – необработанный фон и сермяжные на вид герои, которые ведут себя не так, как требует их фактура, а так, как нужно постановщикам. Кажется даже, что слышишь режиссерские команды, подаваемые из-за кадра. Высшая стадия авторского своеволия – наплевательство на законы природы. Представьте себе такую картинку из второго фильма: грузовик врезался в ограду моста и наполовину повис над водой. В этот критический момент герой-дьякон командует оказавшемуся рядом крану зацепить и поднять из задней части кузова церковный колокол. Казалось бы, машина с шофером должна немедленно рухнуть вниз, однако ее положение, вопреки физической науке, становится устойчивым и дает дьякону возможность совершить подвиг – вытащить водителя из кабины. Чудеса, да и только.
Новая чернуха или трэш
В самом начале 1990-х постановщики любили забрасывать героев в странные места, где разные выродки делали с ними все, что хотели. В «Жести» таким местом оказывается подмосковный дачный поселок, где вместо мирных садоводов обитают отбросы общества, а действие фильма сводится к тому, что героиня поочередно с ними сталкивается. Раньше в таких «черных» сюжетах овеществлялся страх перед неизвестным будущим. С тех пор будущее наступило и прошло, однако ничего ужасного с нами не сделали. Из-под «чернухи» ушла почва, и единственная форма, в которой она сейчас может существовать, это форма мусорной корзины. «Жесть» и является такой корзиной.
Сиквелы
Первым постсоветским «фильмом с продолжением» стал «Брат». Вдохновленный успехом первой ленты Алексей Балабанов снял вторую с тем же героем – если не лучше, то смешнее. Но Руслану Бальтцеру («Даже не думай!») этот номер уже не удался. В случае с «Бумером-2» он и не мог получиться: сев на хвост первого фильма, удалось лишь собрать кассу, но не укрепить репутацию. Причина проста: первый «Бумер» был воспринят как реквием поколению, бессмысленно погибшему в криминальных разборках. Щемящая мелодия Сергея Шнурова, звеневшая в тысячах мобильных телефонов, оплакивала героев нашего времени. Воскрешать их – значило похоронить. В первом фильме они сказали все, что могли сказать. Их оживление противоестественно. Не понимающий, что давно мертв, герой мается на экране как живой и даже морализирующий труп. Жалеть его уже не приходится.
Бегство от действительности
Это – не направление, это – тенденция, касающаяся всего российского кино, возьмем мы состоявшиеся или несостоявшиеся, коммерческие или артхаусные фильмы. Не только перечисленные выше ленты, но и «Солнце», и «9 рота», и «Гарпастум», и «Турецкий гамбит», и «Космос как предчувствие», и «Дневной дозор», и «Первые на Луне», и «Статский советник» – словом, все самые успешные в прокате, самые премированные и самые фестивальные картины сняты не о современности, а о прошлом. Не о том, что происходит «здесь и сейчас», а о том, что было «там и тогда». Конечно, все они в какой-то мере намекают на современные вопросы, но большей частью закрываются от них. Говоря гастрономическим языком, это хорошие консервы, но свежая пища все-таки лучше.