Художник Никас Сафронов

– У вас столько титулов, Николай Степанович! Как к вам обращаться – «ваша светлость» или просто «князь»?

– Думаю, что просто Никас.

– Вас самого не удивляет такое количество титулов?

– У меня они вызывают смешанное чувство. В 20 лет это, наверное, было бы интересно. Может быть, это нужно чиновникам, которые обвешивают себя наградами. Конечно, приятно, когда тебе отдают должное и чем-нибудь награждают, но не надо от этого сходить с ума. Если награды государственные и их дают за заслуги, ты понимаешь, что страна думает о тебе. Но ведь голь на выдумки хитра! Сколько сейчас придумали разных премий. Я даже имел глупость быть председателем попечительского совета одной из таких премий.

– Почему глупость?

– Потому что это жулики. У них цель – заработать денег. Они уже имеют охрану и покупают дорогие дома. В самом начале целью было дать премию тем, кто является реальным меценатом. Потом выясняется, что миллиардеры, которым и так некуда девать деньги, покупают награды, всякие там «Золотые кресты», «Олимпы».

– Вы не задумывались, насколько были бы успешны, если б не стали рисовать первых лиц?

– Мне совершенно не важно, какое лицо я рисую – первое оно или последнее. Великие художники всегда рисовали первых лиц – и королей, и пап, и кардиналов, и шахов, и царей. Именно им заказывали их портреты. Что делать, если выбирают именно тебя? Я много работал в Италии, мои картины брали и музеи, и частные галереи. Потом перебрался в Россию, где уже началась перестройка. И тут тоже у меня появились клиенты. Как-то меня нашел мэр Баку и предложил нарисовать портрет Гейдара Алиева. Тот в свою очередь предложил нарисовать президента Турции Демиреля. Потом я рисовал перуанского президента…

Ваши коллеги иногда называют меня «хитроумец, который перелез через кремлевскую стену и вбагривает там всем свою халтуру». На самом деле, все не так просто. Прежде чем сделать заказ, они приглашают искусствоведов. И потом, нет более капризных заказчиков, чем эти чиновники. Им надо, чтобы каждая пуговичка блестела, и чтобы характер на портрете был добрый, и чтобы фон был замечательный. Вы просто не представляете, сколько мелочей надо учитывать в работе с первыми лицами, их очень сложно писать, они очень капризные.

– Вспомните, как снимала Рифеншталь Гитлера в «Триумфе воли»! В любви немцев к своему фюреру есть и ее заслуга. Вы ощущаете ответственность, когда рисуете первых лиц и важных сановников?

– Сто процентов. Но знаете, если мальчику все время говорить, что он негодяй, то в конце концов он совершит кражу или сделает какую-нибудь гадость.

Люди власти – как дети. Если им все время говорить гадости, то они закроются и начнут ненавидеть народ. Сейчас народ для политиков – ничто, пустота. Мне один влиятельный бизнесмен рассказывал, как он был в кабинете у высокого чиновника и кому-то сказал про один из новых законов: как к нему отнесется народ. А ему ответили: «Какой народ? Вы о чем? Вы что, шутите? Нужно деньги зарабатывать».

– Путин на ваших картинах просто загляденье как хорош!

– Когда я пишу портреты, то этим делаю комплименты: «Вот какие вы красивые, люди! У вас очень красивое лицо, и вы нормальные». Прежде чем совершить какой-нибудь поступок, человек потом посмотрит на свой портрет и хорошо подумает: «Неужели я такой плохой и могу совершить какую-то гадость?». Наверное, это звучит примитивно, почти из сказки, но это работает.

– Энди Уорхол говорил: «Каждый имеет право на 15 минут славы». В одном интервью вы сказали, что хотите «попасть в историю». Вам мало 15 минут? Нужна именно история?

– 15 минут – это для каждого. Я свои 15 минут уже получил. Но у меня совсем другая цель. Я хочу, чтобы мои картины остались и имели свою нишу, чтобы мое имя как художника помнили и через 500, и через 1000 лет.

– У вас есть ученики?

– Я пробовал преподавать в Ульяновске, но так никого ничему толком не научил. Я начинал злиться, потому что они не понимали, чего я от них хочу. Недавно вот один парень из Репинки, он там преподавал, перешел ко мне и хочет быть похожим на меня.

– Это хорошо, когда кто-то похож на кого-то творчески?

– Есть идеалы и равняющиеся на него. Я помню, как дети в классе, носящем мое имя, смотрели на меня. Для них я был и примером, и шансом – родился и вырос в бараке, а теперь могу жить в Лондоне, Париже, Барселоне.

– Что вы скажете о прошлогодней Биеннале в Москве?

– Более безобразного мероприятия в жизни не видел. Биеннале – одно из пагубных явлений в современном мире. Пусть оно будет, но нельзя его проведение раскручивать до такого уровня. Я подошел к месту, на котором валялось несколько пустых банок «кока-колы». Подошла служащая, спросила: «Кто это набросал их?», и группа ребят призналась, сказали, что сейчас уберут. Но в это время подбежавший некий «культуролог» начинает требовать от служащей: «Немедленно оградите это! Пусть это будет частью композиции!». Разве это не бред?

СПРАВКА

Никас САФРОНОВ родился 8 апреля 1956 года в Ульяновске. После школы год учился в Одессе в мореходном училище. С 1973-го по 1975 год – в художественном училище Ростова-на-Дону по классу живописи. Затем его призвали в армию, в ракетные войска. После службы уехал в Литву, поступил в Художественный институт имени М. Чюрлениса (ныне Академия художеств), который окончил в 1982 году. Первая персональная выставка прошла в 1978 году в Паневежисе. В 1983 году переехал в Москву. В 1985 году принял участие в Международной художественной эротической выставке в Токио, в 1986-м – в Международной художественной эротической выставке в Милане. С тех пор участвовал в нескольких десятках выставках в России и за рубежом.