Владимир Маслаченко

– Владимир Никитович, если честно, трудно поверить в то, что спортивному комментарию вы научились сами...

– Вы с таким удивлением смотрите на меня, но это именно так. Тогда не было тех, кто мог бы передать этот опыт. Я и в воротах играть (Маслаченко в прошлом футбольный вратарь. – «НИ») учился сам, когда стоял за ними и подавал мячи. Также самостоятельно научился играть в баскетбол и многому другому.

– Как же вы стали звездой телевидения?

– Есть такие, кто думает, что если человек засветился на телевидении, то у него все в порядке. Как глубоко они ошибаются! Чтобы тебя узнавали, надо лет пятнадцать покувыркаться чуть ли не в прямом смысле слова. Можно, конечно, это делать навязчиво, и тогда твое имя будет на слуху, но я не сторонник этого. Все надо делать с чувством и толком, не забывая, что может наступить кризис жанра.

– Вы хотите сказать, что у спортивных комментаторов бывает кризис жанра?

– А почему нет? Вы считаете, что комментировать так просто – пришел, увидел и заговорил? Такие теории существовали. Были ведь и режиссеры, которые считали, что артистов можно брать с улицы.

– А как кризис жанра может проявиться в вашем случае?

– Можно наговориться до тошноты. Еще усталость – физическая и нервная, потому что все время находишься в напряжении.

– Свои-то ученики у вас есть?

– Нет. Каким образом я могу их чему-то научить? Наверное, я могу научить каким-то нюансам, но не уверен на все сто процентов, что смогу хорошо объяснить.

– Правда, что, когда вы учились в днепропетровском медицинском институте, были стилягой, и за это в стенгазете на вас рисовали карикатуры?

– Да, я был стилягой. Мне всю жизнь нравилось красиво одеваться. Единственное австрийское пальто на весь Днепропетровск было только у меня. Но это совсем не мешало мне хорошо учиться.

– Как вы думаете, почему Роман Абрамович купил «Челси», а не российскую команду?

– Понятия не имею. Меня этот малый вообще нисколько не волнует, как и «Челси». Я не знаком ни с хозяином «ЛУКойла», ни с Чубайсом. Знаю Петра Авена, и то потому, что у него вся семья болеет за «Спартак». Но когда я обратился к нему с просьбой о финансовой помощи для проекта парусной гонки вокруг света, он в мягкой форме отказал. Дескать, такие проекты его мало интересуют. Потом вице-президент Альфа-банка Гафин, с которым мы давно знакомы, объяснил мне, что им интереснее пригласить Дайану Росс, она и споет, и станцует.

– В начале своего президентства Владимир Путин объявил, что спорт у нас должен стать массовым. Тут же все чиновники бросились подтягиваться, отжиматься... А потом все закончилось, как очередная показушная кампания.

– У нас, по-моему, произошла подмена понятий. Сегодня культ не спорта, а фитнеса. В Москве практически нет спортивных сооружений. Кругом фитнес-клубы, джакузи или бассейны три метра на десять. Но фитнес – не спорт. Это клубный вариант для занятий физкультуры. Поверьте мне, что ГТО и БГТО лучше. В Советском Союзе была разработана уникальная система подготовки физкультурников, и ее развалили, как и все остальное. Спорт был частью идеологии, и правильно, что ею был. Что в этом плохого? Другое дело, что в нем, как и в других отраслях народного хозяйства в советское время, занимались приписками. Например, сверху спускали план: в таком-то коллективе должно быть сто физкультурников. В свое время кто-то внушил Брежневу, а тот публично сказал, что у нас в Советском Союзе 100 миллионов физкультурников. Я горжусь тем, что, когда работал на переднем крае советской партийной идеологии и пропаганды, эту цифру не произнес ни разу. Даже когда меня засунули озвучивать юбилей комплекса ГТО. Для того чтобы утверждать такое, нужно иметь технико-экономическое обоснование и просто прикинуть, во что одеты все эти физкультурники. Так вот наша промышленность в то время была способна одеть – и то если бы очень напряглась! – от силы 39 миллионов человек.

– Как вы относитесь к словосочетанию «спортивные чиновники»?

– Наблюдая за тем, что происходит, я иногда сожалею, что в свое время отказался выполнить указ президента Ельцина о назначении меня первым заместителем председателя спорткомитета России. Но тогда была такая обстановка – что лучше не связываться. Вы, наверное, еще не знаете, но именно я придумал Национальный фонд спорта. Вернее, название принадлежит покойному Борису Федорову, а разработка идеи – моя. Ельцин сказал Тарпищеву, чтобы он передал мне, дескать, все вопросы организации спортивного и физкультурного движения в стране будут вести вице-президент Руцкой и Маслаченко. На встречу с Руцким я взял Тарпищева и Федорова. На самом деле получилось, что два часа Руцкой беседовал со мной, совершенно не обращая внимания на них. При этом он два часа рассказывал мне, что в его сейфе лежат 11 чемоданов компромата на Гайдара, и если он их опубликует, то народ выбросит Гайдара со второго этажа. Почему со второго этажа, до сих пор не могу понять.

– А при чем тут спорт? Вы о чем-нибудь с ним договорились?

– Я быстро понял, что это за публика и чем она занимается. В общем, я решил уйти по-английски. И ушел на свое родное телевидение.

– У вас есть какие-нибудь увлечения, кроме спорта?

– Любое хобби требует столько же времени, как и работа, если к нему относиться серьезно, иначе не стоит им увлекаться. Кроме футбола, я увлекался парусным и водно-лыжным спортом.

– То есть рыбалка – это не ваше?

– Если я позволю себе заниматься ею, то буду ловить рыбу спиннингом. Это все-таки немного спорт, чем просто ловля рыбы. Я терпеливый человек, но просто сидеть с удочкой мне скучновато.