– Прежде чем вы начнете задавать свои вопросы, я хотел бы сказать, что очень рад приезду в вашу страну. У нас теплые, дружеские отношения с российской федерацией борьбы. Вообще когда нужно обсудить какие-то принципиальные вопросы, внести изменения в регламент, правила, в первую очередь мы обращаемся к вашей федерации. И когда придумали серию Голден Гран-при, для нас было очевидно, что ее первый этап пройдет в Красноярске в рамках турнира имени Ивана Ярыгина.
– Господин Мартинетти, не могли бы вы поподробнее рассказать о новом начинании ФИЛА – серии Голден Гран-при?
– Мы придаем ей большое значение. Хотим с ее помощью популяризировать наш вид спорта и, кроме того, извлечь финансовую выгоду. Мы подписали несколько контрактов с телевизионными каналами, в том числе в России. Для повышения интереса в финале серии, которая состоится в июне в Баку, специально объединим все три вида современной борьбы – греко-римскую, вольную и женскую. То есть там выступят все лучшие борцы мира.
– А как бы вы оценили общее состояние борьбы? Не секрет, что совсем недавно она переживала, скажем так, тревожные времена...
– Я считаю, что мы развиваемся в правильном направлении, чему в немалой степени способствовали изменения в правилах. Особенно это касается греко-римской борьбы. Конечно, можно без конца спорить о том, две или три минуты должна длиться схватка, но очевидно, что борьба нуждалась в переменах. Ее необходимо было сделать как можно более динамичной и привлекательной для зрителя. Даже я, большой поклонник борьбы, не могу более двух минут смотреть на схватку, в которой ничего не происходит. Возникает желание уйти из зала в буфет. К тому же действительно к борьбе были претензии у Международного олимпийского комитета. Вроде бы наш вид спорта никогда не имел серьезных проблем, ничто ему не угрожало, и тут вдруг появились сомнения. В частности, были предложения совсем убрать из олимпийских соревнований греко-римский стиль, а также сократить число весовых категорий у вольников. Мы обратились к президенту МОК Жаку Рогге с просьбой дать ФИЛА два-три года, чтобы провести реформу. Недавно, 19 января этого года, у меня состоялась встреча с главой МОК, и ее итоги оказались весьма позитивными. Кстати, знаю, что в прошлом году на сессии МОК, когда обсуждался вопрос, какие виды спорта оставить в олимпийской программе, а какие исключить, борьба получила большую поддержку. В итоге на Олимпиаде в Пекине мы сохраним свое представительство, то есть останутся семь весовых категорий в греко-римской борьбе, семь – в вольной и четыре – в женской. 18 комплектов наград мы будем разыгрывать и через четыре года на Олимпиаде в Лондоне, но МОК дал нам право самим решить, как эти медали распределить. Например, в каком-то виде уменьшить количество категорий, а в каком-то соответственно увеличить. А главная новость – МОК разрешил нам, как в боксе и дзюдо, вручать две бронзовые медали. Так что многие коллеги в других видах спорта могут борьбе позавидовать.
– ФИЛА сейчас двигается по пути коммерциализации. А в принципе, на ваш взгляд, можно зарабатывать деньги на борьбе?
– К вопросу коммерциализации спорта разное отношение. Вот вы, допустим, считаете нормальным, что теннисист Роджер Федерер зарабатывает 35 миллионов долларов в год? С другой стороны, одна из главных задач любой спортивной федерации, в том числе и нашей, сделать так, чтобы спортсмен смог обеспечить себе жизнь после спорта.
– И все-таки сейчас на борцовском ковре можно стать миллионером?
– Миллионером, конечно, нет. Но, естественно, борцы получают не только маленькую шоколадную медаль. Без коммерции сейчас вообще никуда. Кстати, пользуясь случаем, скажу, что мы ведем переговоры с крупной компанией, которая занимается изготовлением экипировки для нашего вида спорта. Мы собираемся несколько видоизменить борцовскую форму – вместо трико одеть спортсменов в шорты и облегающие майки. И в ближайшее время протестируем новинку на женщинах. Таким способом мы рассчитываем привлечь в борьбу представительниц слабого пола в тех мусульманских странах, где есть ограничения на одежду. Кроме того, в такой форме борец может показаться на улице. Все-таки в трико это как-то стесняются делать.
– Помимо того, что возглавляете ФИЛА, вы еще чем-нибудь занимаетесь?
– Я владею заводом по производству металлических конструкций. Но перед тем, как вступить в должность президента ФИЛА, руководство предприятием отдал сыну. Так что в настоящий момент практически полностью посвящаю себя борьбе.
– С кем-то из президентов других спортивных федераций вы дружите?
– Со всеми. Самый близкий друг – президент Международной федерации фехтования. Еще дружу с президентом парусного спорта, президентом Международной федерации футбола... Я в общем-то не привык хвастаться, но коллеги избрали меня даже в совет Ассоциации олимпийских видов спорта. Из чего делаю вывод, что у меня много друзей.
– Еще вы дружите с президентом российской федерации борьбы Михаилом Мамиашвили. А как к этой дружбе относятся другие члены ФИЛА?
– У нас очень крепкая команда. Один президент ничего не сможет сделать. Только получив поддержку внутри федерации, он сумеет чего-то добиться. За что я уважаю Мамиашвили – он все говорит мне в лицо, прямо. Иногда даже кричит, но я понимаю, что это в интересах дела. Конечно, я не могу после каждого поединка подходить к каждому спортсмену и спрашивать, доволен он работой федерации или нет. Основную информацию все-таки получаю от руководителей и тренеров. Вместе с тем, например, дома, в Швейцарии, я возглавляю борцовский клуб, и ко мне не стесняются обращаться с вопросами и претензиями спортсмены.
Хаджимурат Гацалов: «Главное – не проиграть американцам»