Мина направленного действия

Сегодня на первый план выходит совершенно другая проблема: тысячи детей и взрослых, подорвавшихся на противопехотных минах, растяжках или на фугасах, не могут вернуться к нормальной жизни. В республике катастрофически не хватает материалов для изготовления протезов и специалистов в этой области.

Количество жертв минно-взрывной войны в Чечне действительно идет на снижение. Это отмечают не только военные, но и медики. «Минно-взрывные травмы в 2002 году получили 2816 мирных жителей Чечни, из них 178 – дети, – сообщили «Новым Известиям» в Центре медицины катастроф Чечни. – В 2003-м – 1150 человек, из них 72 ребенка. В 2004 году нарвавшихся на снаряды было почти в четыре раза меньше – 321, из них 27 несовершеннолетних. За прошедший период 2005 года от подрывной деятельности боевиков пострадали 177 человек, из них 37 детей. Скончались на месте или уже в больнице от минно-взрывных ран в 2002 году 539 человек, из них 53 ребенка. В 2003 году – 213 человек, из них 25 детей, 2004-м – 87 человек, из них 5 несовершеннолетних. В 2005 году 18 человек, из них четверо детей».

«Военные мин не ставили»

Правда, в Центре не могут сказать, на чем именно подрывались мирные жители. Но в пресс-службе МВД Чечни «НИ» сообщили, что чаще всего люди становились жертвами мин-ловушек. «Нередко люди страдают от фугасов или растяжек, – говорят милиционеры. – Также бывают случаи, когда люди просто находят неразорвавшиеся боеприпасы и подбирают их. Понятно, что такие снаряды и бомбы рано или поздно детонируют. Но вообще-то таких случаев становится все меньше. Потихоньку дело сдвинулось с мертвой точки. Во-первых, сами боевики, задержанные или добровольно сложившие оружие, рассказывают, где именно они расставили ловушки или делали схрон с боеприпасами. Кроме того, у нас регулярно проводятся рейды инженерных подразделений».

«Саперы каждый день встают в 4–5 утра и идут по маршруту движения транспорта или по дороге к школе и ищут мины, фугасы и другие взрывные устройства», – заявили «НИ» в пресс-службе Минобороны. При этом в военном ведомстве утверждают, что взрывные устройства закладывают в основном боевики. «Наши войска никаких минных полей там не делали», – добавили в Минобороны. Узнать мнение противной стороны «НИ» не удалось.

Школьники-саперы

Впрочем, несмотря на то что работа по разминированию республики идет достаточно динамично, все равно в сводках информагентств регулярно появляются сообщения об очередном подрыве мирных жителей. «А что вы хотите, ведь до сих пор люди наталкиваются даже на бомбы времен Великой Отечественной, – заявили «НИ» в пресс-службе МВД Чечни. – А у нас еще не все боевики пойманы».

Поэтому правительство республики совместно с гуманитарными организациями регулярно проводит специальные занятия в школах. «Мы объясняем детям, как вести себя, если они нашли подозрительный предмет, – сказали «НИ» в представительстве Красного Креста на Северном Кавказе. – Также мы вывешиваем плакаты на улицах, на них нарисовано, как выглядят фугасы, противопехотные мины и другие взрывные устройства. Дети потом сами рисуют на стенах школы потенциально опасные объекты и пишут, что их трогать нельзя».

Но если на социальную программу по информированию школьников о минной опасности денег требуется немного, то на реабилитацию тех, кто уже подорвался на минах, нужны миллионы рублей. А этих денег в республике нет. Более того, масштабная программа помощи людям, которые стали инвалидами, подорвавшись на мине, началась в республике не так давно. В первую очередь им нужны протезы.

«Мы приступали к реальной работе по обеспечению всех нуждающихся в протезах только в феврале этого года, – сообщили «НИ» в Фонде социального страхования Чеченской Республики. – Мы знаем, что у нас официально зарегистрировано 67 тыс. инвалидов. Сколько из них нуждаются в протезировании, пока сказать невозможно. Мы только начали составлять такой список. Сейчас в нашей картотеке около 500 человек, и это только ампутанты».

Работа в ознакомительном режиме

Но оттого, что инвалиды попали в список, легче им не становится. Ведь в республике практически отсутствует материальная база для помощи людям, лишившимся рук или ног, оглохшим или потерявшим зрение.

Во-первых, Центр ортопедии и протезирования в Грозном возобновил свою работу не так давно, а во-вторых, в нем нет ни достаточного количества специалистов, ни необходимых материалов. «Пока можно сказать, что он работает в ознакомительном режиме, – отметили в фонде. – Там нет большинства специалистов. Да и тем, кто работает, требуется повышение квалификации».

В Министерстве здравоохранения Чечни «НИ» сказали, что основная проблема – недостаток финансирования. «Денег выделяется катастрофически мало, – отметили в Минздраве. – И такая проблема существует не только с протезированием, но и в других областях медицины. Нам на днях привезли томограф. Но толку от него никакого. Нет специалиста, который бы его подключил, нет и специалиста, который смог бы на нем работать».

Как отметили в Фонде соцстраха, говорить о серьезном протезировании вообще не приходится. «Например, у нас нет ни кабинета сурдолога, ни самого сурдолога, – сказали в фонде. – Ведь у нас даже не могут определить степень глухоты. И соответственно не могут подобрать слуховые аппараты для детей, которые, в общем-то, здоровы, но из-за контузии лишились слуха. И мы не можем им помочь».

Сотрудники фонда сетуют на то, что в республике отсутствует и глазное протезирование. Причины те же – нет ни специалистов, ни оборудования. Как нет их и в области протезирования конечностей, особенно верхних. «Если раньше в основном у людей страдали ноги, то последние травмы в основном на руках. И получают их преимущественно дети, – отметили в фонде. – Но и это еще не все. У нас нет достаточного количества бандажей и корсетов. Единственное, что в республике могут сделать самостоятельно, – это выдать кресло-каталку или поставить протез ниже колена. За остальным надо ехать за пределы Чечни».