Томас Винтерберг

– Насколько для вас важно, что действие вашей картины происходит в Америке? Ведь многие считают последние фильмы фон Триера и этот его сценарий антиамериканскими.

– Так могут считать в основном те, кто живет на Востоке. На самом деле все, что есть на экране, – результат глубокой очарованности Америкой. Ведь когда живешь на Западе, Америка представляется неотъемлемой частью западного мира и передовым рубежом западной культуры. Современная датская культура – сплав собственно датской и американской, и так можно сказать о любой западноевропейской стране. Поэтому на Западе американская культура является одновременно предметом восхищения и объектом сарказма. Ваши зрители, которые говорят о нашем антиамериканизме, замечают сарказм, но не замечают восхищения.

– Каково сейчас ваше отношение к выработанной вами и фон Триером программе «Догма», которой скоро исполнится 10 лет?

– Пару лет назад, увидев, что «Догма» из явления протеста превращается в коммерческий бренд, я объявил, что «Догма» умерла…

– Неужели для вас было новостью то, что буржуазная культура адаптирует и превращает в товар даже протест против буржуазной культуры, доказывая тем самым свою универсальную гибкость?

– Я знал об этом абстрактно, а здесь столкнулся с этим конкретно. И сделал тот же вывод. Так что «Догма» жива и продолжает оказывать влияние на кинематограф в том смысле, что за ней следуют и от нее же отталкиваются.

– Ваша «Дорогая Венди» ассоциируется с документальным фильмом Майкла Мура «Боулинг для Колумбины», направленным против открытой продажи оружия. Что вы о нем думаете?

– У меня много общего с ним – я тоже левак и тоже склонен к провокациям. Как, впрочем, и Ларс. Думаю, что Майкл хороший манипулятор – лучший, чем Буш, но все же не настолько, чтобы помешать Бушу вновь выиграть президентские выборы (речь о фильме Мура «Фаренгейт 9/11». – «НИ»). Что касается оружия, то я на стороне Чарлтона Хестона (появляющийся в фильме «Боулинг для Колумбины» американский режиссер, сторонник свободной продажи оружия. – «НИ»), а не на стороне Мура. Причина насилия в людях, а не в оружии.

– Вы сняли свой новый фильм в реалистической манере, как историю, которая могла бы произойти в действительности. Но не кажется ли вам, что между этим реализмом и абстрактностью триеровского сценария есть противоречие? Ведь сам Ларс экранизирует свои сценарии в ином ключе, гораздо более условном.

– Я старался как можно достовернее воплотить абстрактные идеи фон Триера и даже снизил возраст главного героя с 25 до 15 лет, чтобы зрители поверили в его рассказ. Но если вы видите в картине противоречие, то я не достиг своей цели, и это печально.