Владимир Войнович

День рождения Андрея Сахарова, который традиционно отмечался концертом в Большом зале Московской филармонии с участием звезд классической музыки, в этом году прошел под открытым небом в сквере по соседству с Сахаровским музеем. И публики было куда меньше прежнего, и выступали перед ней не знаменитые скрипачи, виолончелисты и пианисты, а барды с гитарами.

И дело не только в отказе филармонии без объяснения причин участвовать в проведении мероприятия. Времена другие на дворе...

Те, кого общество готово признать духовными лидерами, появляются тогда, когда общество испытывает в них потребность. Но вырабатывается она, к сожалению, не разумом, а эмоциями. В зависимости от состояния, в котором общество находится, оно может желать быть ведомым праведниками или злодеями, но доверяется чаще всего жуликам. И лишь при исключительных обстоятельствах общество совершает выбор, достойный уважения следующих поколений.

В 1968 году, когда Сахаров открылся миру как публичная фигура, общество нуждалось в таком человеке. Жить и молчать, как раньше, было стыдно, а не молчать страшно. Преодолевавшие страх исчезали, и другим становилось еще страшнее. В это время и появился Сахаров. Он не был первым в нашем демократическом движении, но он был тем, кто в силу своего особого положения был услышан всем миром. Занимая высокое место в советской иерархии и располагая значительными привилегиями, он легко со всем этим расстался, когда его душа, говоря словами Радищева, «людскими страданиями уязвлена стала».

Недавно я где-то прочитал, что Сахаров был застенчивым человеком, не понимавшим масштабов своей общественной роли. Это неправда. Сахаров был человеком незаносчивым, но значение роли своей понимал. Именно поэтому считал, что имеет право и обязанность обращаться к главам государств и международных организаций со своими идеями, требованиями, предупреждениями. Сахаров объяснял советским правителям, что ограничение гражданских свобод, игнорирование экономических законов рано или поздно приведут систему к окостенению и краху. Система вместо того чтобы прислушаться к голосу разума, с Сахаровым безрассудно боролась, ему пришлось принять судьбу мученика, и это была не только его беда. Бертольд Брехт был совершенно прав, когда назвал несчастной ту страну, которая нуждается в героях.

Многие идеи Сахарова так или иначе подтвердились практикой. Россия провозгласила своими ценностями свободу, демократию, права человека и рыночную экономику. Какое-то время казалось, что страна твердо стала на этот путь, и у желающих повернуть ее обратно нет ни малейших шансов. Теперь у многих, и у меня в том числе, такой уверенности нет. Объявлен курс на управляемую демократию, которая, как нам объясняют, будет хорошей, настоящей демократией, подходящей к нашим условиям. Но у нас такая, подходящая к нашим условиям, уже была. Выборы все более управляемы или, точнее сказать, направляемы. Усиливается контроль над СМИ, особенно над телевидением. Репортажи из Кремля чем дальше, тем больше похожи на сюжеты застойного времени, которые народ называл «все о нем и немного о погоде». Разделение ветвей власти – фикция.

Страной управляет команда президента, у которой власти больше, чем у советского Политбюро. Госдума напоминает Верховный Совет СССР: все решения, предложенные президентом, принимает безоговорочно, допуская в порядке игры в демократию мордобои. Губернаторы назначаются также по указанию Кремля. Председателей Верховного и Конституционного судов президент время от времени вызывает к себе и дает им советы, чего в демократических странах не бывает. О состоянии правосудия можно судить по «делу Ходорковского» и судам над учеными Сутягиным и Данилиным, осужденными якобы за шпионаж. Процесс над организаторами выставки «Осторожно, религия!» был не судом, а судилищем. Приговор вынесен мягкий, и не преступникам, разгромившим выставку, а музейщикам – жертвам религиозного мракобесия. Празднование 60-летия Победы стало поводом для оправдания сталинской политики, внутренней и внешней. Как о бесспорном факте без всяких комментариев говорится, что в 45-м году Советская армия принесла свободу одиннадцати странам Европы. Как будто никто не помнит, что в этих странах была такая свобода, которую время от времени приходилось «поддерживать» советскими танками...

А что наше общество? А что народ? Народ безмолвствует. Он готов всколыхнуться по поводу монетизации льгот или попытки запретить праворульные автомобили. Но когда кого-то не так судят, это мало кого волнует.

Спрашивается: нужен ли сегодня нашему обществу Сахаров? Откровенно говоря, мне кажется, что не очень. Как показывают опросы, посмертная популярность Сталина растет не только в компаниях замшелых стариков, но и среди молодежи. Вот чего мне никогда не понять. Как и за что можно любить злодея, разорившего свою страну и погубившего миллионы своих сограждан и в своих злодеяниях не уступавшего Гитлеру!

По-моему, уже совершенно очевидно, что направление, которое сегодня выбирает Россия усилиями своих лидеров при равнодушии общества и бессилии его просвещенной части, неизбежно заведет ее в тупик. Вот когда она в него упрется – тогда обществу может снова понадобиться Сахаров.

Только вряд ли это будет хорошим признаком.

Как пел Александр Галич: «Если зовет своих мертвых Россия, значит – беда».




Штрафной удар