Инал Шерип

– Инал, насколько я знаю, вы хотите перенести действие «Короля Лира» в сегодняшнюю Чечню. Как вы будете соединять шекспировские тексты и современный быт разрушенной российской республики?

– Но Шекспир же чеченец! Вы разве не в курсе? (Смеется.) Возьмем сюжет «Короля Лира»… Король решил поделить свои владения и большую их часть отдать той из своих дочерей, которая сильнее его любит. Две старшие дочери стали петь королю дифирамбы, а младшая – Корделия – отказалась проявлять свои эмоции на публике. Король отлучил ее от дома. Мне кажется, это совсем не соответствует темпераменту англичан. Напротив – это очень по-кавказски! И потом, как известно, сюжет «Короля Лира» Шекспир взял из хроник. Но, откуда эта история в хроники попала? Возможно, как раз с Кавказа. Если мы перенесем действие из Англии в Чечню, то возникнут совершенно другие аллюзии, акценты. Отец делает из собственной дочери кровного врага. Согласитесь, это вызывает определенные ассоциации….

– Безусловно, это может быть интересно, но как вы зрителю объясните подобные метаморфозы. Ведь наверняка у вас и героев будут звать так же, как у Шекспира; и названия мест, где происходят события, останутся прежними – английскими.

– Текст я не меняю. Говорить о том, что события разворачиваются в Чечне, тоже не буду. Зритель сам обо всем догадается. Почему Шекспир? Потому что, на мой взгляд, снимать кино о сегодняшней ситуации в Чечне пока нельзя. Мы знаем, что лучшие фильмы, например о вьетнамской войне, были созданы спустя десять лет. Так, например, Френсис Форд Коппола сделал свой «Апокалипсис». А снимать кино о том, что происходит сегодня, было бы поверхностно и преждевременно. У меня была попытка два года назад сделать проект о детях Чеченской Республики, но этот замысел ушел в песок. Потому что я, откровенно говоря, не совсем был доволен сценарием.

– Это был проект художественного фильма?

– Да. Его согласился продюсировать и представлять за границей сам Михаил Сергеевич Горбачев. Но не случилось.

– А где будут проходить съемки «Короля»?

– Натурные съемки пройдут в Краснодарском крае. Павильонные – на «Мосфильме». А что касается актеров…. Большинство из них будет из Чечни. Там есть очень мощная плеяда театральных актеров. А вот на роль Корделии я хочу пригласить французскую актрису и певицу Ванессу Паради. Роль небольшая, поэтому, думаю, она справится. И мне кажется, ей это будет интересно.

– Насколько я знаю, бюджет фильма составит около 10 миллионов долларов? Кто финансирует проект?

– Это очень сложный вопрос. Как раз для его обсуждения я и приехал в Москву. Так совпало, что именно в это время в Москве с официальным визитом гостил президент Чеченской Республики… Так вот, я подумал, при том, что Госкино ежегодно финансирует более ста проектов, проект, связанный с республикой Чечня, был бы более чем уместен. Я встретил одобрение со стороны Госкино. И надеюсь, на их частичную поддержку, на частичную поддержку президента Чеченской Республики, ну и, конечно, на поддержку тех людей, которые посчитают нужным в этом участвовать.

– Я знаю, что в Англии, где вы время от времени работаете, вы представляетесь американцем, в Америке, где живете, вас считают русским. Гражданином какой страны вы себя считаете?

– Сегодня мне очень тяжело говорить о том, кем я себя ощущаю. Я, наверное, вышел за пределы каких-то национальных рамок. И, как ни банально это звучит, я человек мира. Родился я в Грозном, школу окончил в Чечне, сразу уехал в Москву, где уже с 1990 года работал по своей первой профессии – композитором на студии «Союзмультфильм». Я рос на российской классике, в детстве очень любил Есенина, Рубцова… Но все равно я, как и все мы, только лишь «продукт совка». И от этого никуда не деться… Семья – жена и двое детей – живет в Бельгии, работал и работаю я в большей степени в Америке. Например, на студии «Парамаунт». Что касается проекта «Короля Лира» и того, почему я делаю его в России… Здесь сейчас появилась инициатива – некоторые люди хотят рассказать о жизни в Чеченской Республике, и это может быть интересно не только России, но и всему миру. Потому что в профессиональном плане не существует ни границ, ни национальностей. Когда я читал лекции по кино в Университете Сан-Диего, у меня были студенты со всего мира.

– Расскажите поподробнее о работе в Америке.

– Там все не так «плохо» с кинематографом, как это представляют в мире. Есть прекрасные андеграудные проекты, а не только коммерческое кино. Но проблема в том, что до нас доходит ограниченный ассортимент: только то, что привозят и прокатывают дистрибьюторы. А пробиться к дистрибьюторам с нестандартным проектом, ох, как не просто, поверьте мне, я испытал это на собственном опыте! И найти агента нелегко! Мне, например, помог Андрон Сергеевич Кончаловский. Он посоветовал своего агента (этот же агент работает и с режиссером Джоном Войтом).

– А почему вы не стали искать финансовую поддержку для своих проектов в Америке?

– О, что вы! Это невероятно сложно – найти там деньги на национальный фильм! Даже если этим проектом заинтересуются, тебе дадут не больше 12 процентов от необходимого объема денег. И потом, вы знаете, что такое иностранец в Голливуде? Я вам расскажу одну интересную историю. Мне о ней поведала София Коппола. Когда ее отец решил в качестве продюсера делать «Одиссею», он решил, что режиссером может стать только Кончаловский. А Кончаловский прочел сценарий, и отказался. Для Америки такая ситуация нетипична. Потому что и бюджет был большой – 50 миллионов, да и любят в Америке ремесленников, а не интеллектуалов, которые диктуют свои условия, каким на самом деле и является Андрон Сергеевич. Но, что самое интересное – Коппола тогда согласился с замечаниями Кончаловского и настоял, чтобы снимал именно он. Так вот, эта история настолько нетипична для Америки, что я тогда после рассказа Софии только пожал плечами!

– А не кажется ли вам иногда, что интерес к вам на Западе во многом обусловлен тем, что вы из Чечни?

– Если бы это было так, то мне бы давали там деньги на то, чтобы я и снимал о Чечне! Если вы почитаете, что пишут обо мне там, то увидите, что они даже не упоминают, что я чеченец. Русский режиссер такой-то, такой-то. Есть просто интерес к России и к человеку, который приезжает из России и делает самостоятельные работы.

– А вы давно не были на родине в Чечне?

– Я приезжал и в первую войну, и во вторую. Снимал там. Я бы даже не хотел рассказывать о своих тогдашних ощущениях, это все выплеснулось в мои документальные фильмы. Конечно, в войне нет никакой логики. Я испытал тогда такие адские ощущения, которые не дай Бог кому-нибудь испытать! Представьте, что вы приехали домой, на родину – а там ничего уже нет!