Удивительная династия театральных рабочих живет в Екатеринбурге. Это семья Куневичей. В театр шестерых (из семи) детей, жену, сестру и брата привел глава династии – Николай Афанасьевич. Некоторые из членов семьи сделали в театре головокружительную карьеру, например, старший сын Юрий начал в театре бутафором, а позже стал директором оперного театра. Если суммировать годы династии Куневичей, которые они отдали театру, то получится 350 лет. Но сегодня это семья скорее исключение.
Когда-то специальность техник-механик (монтировщик или рабочий сцены) была весьма популярна. Особенно ее любили те, кто провалил экзамены в театральное училище. И сегодня трудно найти актера, который в советские времена не подрабатывал бы, таская и устанавливая декорации за полставки в неполные пятьдесят рублей. Так, Александр Абдулов после того, как не был принят в училище имени Щепкина, одно время работал рабочим в театре. И Сергей Маковецкий трудился рабочим сцены в Киевском театре им. Леси Украинки.
До революции рабочие сцены вообще были овеяны ореолом. Именно они согласно известным театральным легендам как смогли выручили на сцене самого Станиславского… Именно рабочие сцены на 50-летний юбилей творчества великой Ермоловой сделали ей особый подарок – деревянный квадрат, вырезанный из старого пола Малого театра, чем растрогали актрису. Их же надо благодарить за то, что Шаляпин так гениально исполнил партию Ивана Сусанина. Когда известный бас приступил к репетиции темы Сусанина во время сна поляков, он никак не мог найти нужную интонацию. Был очень зол и готов побить каждого. Народ в театре притих, как вдруг с колосников раздался голос: «Зачем же так громко петь – поляки проснутся!» Шаляпин разъярился: «Кто сказал?» Оказалось, рабочий сцены… Испугавшись реакции Шаляпина, он решил даже убежать из театра, но его поймали и привели к певцу. А тот не стал бить подсказчика, а дал ему сто (!) рублей. На спектакле Федор Иванович действительно спел арию тихо-тихо, за что был назван критиками «гением».
Но после революции постепенно труд и даже быт рабочих сцены сводился все больше к несерьезному. Сегодня простые зрители ассоциируют его, как правило, с театральными хохмами или с рассказом Зощенко про осветителя, который в знак протеста против того, что его барышне не дали контрамарку, отключил освещение в зале, чем вызвал протест ведущего певца: «Я не могу в темноте тенором петь»… Или с театром «Колумб», где был гидравлический пресс под управлением монтера Мечникова и соло на кружках Эсмарха…
Между тем работа театрального рабочего не так проста. И уж точно незаменима. Так, в 20-х годах прошлого века из-за нехватки рабочих сцены Мариинскому театру пришлось отказаться от всего последнего акта «Гнев богов» в старинном балете «Баядерка». Поскольку акт заканчивался бутафорской катастрофой – в финале под сводами рухнувшего храма погибали враги главных героев, а тени влюбленных встречались на небесах. Но устроить грамотное крушение декораций без рабочих было невозможно.
«Самый сладкий сон рабочего – спектакль, который проходит в единой планировке. Но в наше время это большая редкость. Чаще всего у нас сложные декорации, которые мы ставим иногда по восемь часов!» – говорят современные театральные рабочие. Кстати, монтаж декораций – это далеко не безопасная работа. Недаром одно из страховых обществ столицы в сентябре прошлого года застраховало сотрудников Театра им. Вахтангова – актеров, рабочих сцены, гримеров, обслуживающий персонал – от несчастных случаев. Так вот страховая сумма на каждого актера или рабочего сцены составила пять тысяч долларов, в то время как для остальных сотрудников театра – три тысячи долларов на каждого.
Сегодня, чтобы стать профессиональным театральным рабочим, надо отучиться в училище на менее четырех лет. Почти как в институте.
«Каждый год мы набираем 25 человек, как правило, это парни, но есть обычно и 2–3 девушки. Приход девушек связан с тем, что профессия рабочий сцены, или техник-механик, как написано у нас в дипломах, все больше компьютеризируется, то есть физически упрощается. Не надо думать, что рабочие сцены только таскают и устанавливают декорации, – говорит Юлия Кореняко зав. практикой Театрального художественно-технического колледжа, что в 1-м Амбулаторном проезде. – Обучение длится четыре года, и наши ребята проходят, например, введение в инженерное проектирование, чтобы уметь сделать, к примеру, полный расчет лебедки. Много других дисциплин. Каждый год у нас достаточно желающих. Принять бесплатно иногородних мы не можем – Москва. Так у нас на рабочих даже за деньги учатся!»
Именно от монтировщиков зависит безопасность актера на сцене – плохо установленные и закрепленные декорации весом иногда в несколько сот килограммов могут при случае и покалечить, и даже убить. «Без четкости и добросовестности в нашей работе не обойтись. Потому что в наших руках – безопасность актеров», – признают сами монтировщики.
Они много знают и умеют. Один из рабочих «Ленкома», Василий, предложил, например, своеобразный рецепт для ресторана «ТРАМ». Блюдо так и назвали – «Монтировщик дядя Вася». А еще рабочие сцены в самых крайних случаях могут выйти на сцену в качестве актеров. Ведь им полагается помнить тексты – после какой реплики опустить занавес или, скажем, повернуть круг. Иногда они даже суфлируют из-за кулис. Вообще в театральной среде принято считать, что самыми лучшими – преданными и профессиональными – рабочими сцены становятся те, кто в душе всегда мечтал стать актером. В Омском театре танца «Серпантин» на тему несбыточной мечты монтировщика даже поставили спектакль «Ночь в театре».
Кстати, одна из самых последних баек про рабочих сцены звучит так. Студенты в свободное время нередко подрабатывали рабочими сцены в Кремлевском Дворце съездов на операх и балетах, которых там давали в свободное от съездов время (силами труппы БТ). Однажды в процессе подготовки к какому-то балету им было поручено постелить «половик». Половик – это плотный брезент огромного размера, который раскатывается по сцене и прибивается по передней кромке мелкими гвоздями к сцене. И вот группа студентов, усевшись на пол, изо всех сил натягивает брезент, пока бригадир с молотком и гвоздями пришивает его к полу. Процесс в самом разгаре, когда на сцене появляется какой-то мужчина. Он бродит по краю половичка с недовольным выражением на лице и, наконец, обращается к начальнику смены, дескать, слабо тянете. Студенты тянут из последних сил, но мужчина не отстает. Старший начинает оправдываться, мол, «половик новый, еще не вытянулся, он как резина» и т. д. Бесполезно. Тогда один из студентов говорит недовольному незнакомцу, мол, плохому танцору… Мужчина стушевался и тут же исчез. Через несколько минут выяснилось – плохим танцором обозвали Мариуса Лиепу.