Мы прилетели в уже заснеженный Екатеринбург и поразились его величине и напряженному тонусу жизни. Это – столица Урала, полуторамиллионный город, четвертый по величине в России после Москвы, Петербурга и Омска. Театральный мир знает, что Екатеринбург создал целую драматургическую школу, которую возглавил Николай Коляда и, воспитав своих учеников в лучших традициях социальной пьесы, отправил их завоевывать лавры по всему миру. Правда, ученики Коляды, как, впрочем, и он сам, часто отражают жизнь в ее самых темных, уродливых проявлениях. Но что ж тут скажешь! Что видят, то и поют. Потому что, конечно, жизнь такого большого промышленного центра содержит в себе немало контрастов.
Впрочем, на организации форума эти контрасты не отразились. Его инициатор и хозяин Михаил Софронов, секретарь СТД, директор Театра музыкальной комедии, сделал все, чтобы превратить форум в яркий, живой праздник. Софронов действовал с размахом, присущим исконно русской натуре, не пожалел ни сил, ни средств. Поэтому открытие форума вылилось в грандиозное шоу, в котором участвовали артисты, одетые в сказочные, фольклорные костюмы, пели, танцевали и поднимали дух присутствующей публике. Тут же выступали именитые гости, и сам Софронов произносил приветственную речь, из которой было ясно, что он лично очень заинтересован в успехе всего мероприятия. Параллельно работала выставка, на которой театры Екатеринбурга и ближайших регионов, а также театральные мастерские, фирмы по изготовлению сценического оборудования экспонировали свои достижения.
Но главное началось на следующий день. Это называлось «Деловой программой». И, собственно, ради нее и собрались в Екатеринбурге многочисленные практики и теоретики из разных городов России. Встреча и обмен мнениями происходили в уютном старинном особняке, в котором располагается Екатеринбургское отделение СТД.
На повестке дня стоял вопрос о тех кардинальных изменениях, именуемых реструктуризацией социальной сферы, которые в настоящее время подготовило правительство России. Они коснутся культуры, образования, медицины, науки, в общем всего того, что в советских условиях работало в рамках государственного бюджета. Правительство решило отчасти перевести их на самостоятельные хозяйственные рельсы. Вопросы это очень сложные. Они затрагивают массу правовых, организационных, финансовых, экономических проблем, которые под силу объяснить только специалистам. Поэтому мы не будем на них останавливаться очень подробно. Скажем только о тех изменениях, которые должны произойти в театральном деле.
Собственно, форум в Екатеринбурге и имел своей основной целью донести до театральных практиков проблемы, связанные с этими изменениями, и таким образом просветить их и подготовить теоретически. Научить, как в новых условиях взаимодействовать с властью на местах. Как трактовать различные правовые и экономические аспекты реструктуризации.
Опасности есть, их надо предвидеть
В деловой части программы основными докладчиками были два специалиста: профессор Елена Левшина из Санкт-Петербурга и профессор Геннадий Дадамян из Москвы.
Елена Левшина очень подробно объяснила особенности тех организационно-правовых форм, в которых предлагается теперь существовать театрам. Надо, правда, сразу оговориться, что пока речь идет только о проектах новых законов. Хотя общий контур ситуации вырисовывается со всей очевидностью.
Правительство предлагает культуре две новые формы жизни в прибавление к той – бюджетное учреждение, – которая уже и так существует. Во-первых, это автономная государственная или муниципальная некоммерческая организация, которая максимально освободится от опеки и поддержки государства и уйдет в свободное плавание в море рынка, на вольные хлеба. Она может получать государственные гранты, но последние ей совсем не гарантируются. Так что основной груз обязанностей ложится на плечи самой организации. Что касается театров, то, как считает Елена Левшина, эта форма для них не лучшая. Потому что театры не могут себя обеспечивать полностью. Им все-таки требуется поддержка государства, хоть какой-то гарантированный бюджет. Но остаться чисто бюджетным учреждением, продолжает Левшина, театрам тоже неыгодно. Бюджетное учреждение подпадает под жесточайший контроль казначейства, и даже гвоздя невозможно будет приобрести без соответствующей санкции этого почтенного органа. Такую ситуацию мы имеем сегодня. Театры очень страдают от чрезмерного казначейского контроля и опеки.
Очевидно, чтобы избежать всего этого, правительство, во-вторых, предлагает еще одну организационно-правовую форму, именуемую автономным учреждением. Это наиболее приемлемый вариант для театров, как считает Левшина. Какие преимущества? Гарантированные субсидии со стороны государства. И в то же время право свободно распоряжаться своими доходами и тратить их по своему усмотрению. Как бы «два в одном» – и защищенность со стороны бюджета, и независимость личной инициативы. Идеально? Да. Но «не все так просто», предупреждает Елена Левшина.
Автономное учреждение будет возглавлять попечительский совет. В функциях и структуре этого совета таится много опасностей. Левшина считает, что, утверждая направление экономической деятельности театра, структуру его доходов, он тем самым фактически вмешивается в творческие дела театра. Это может превратиться в прямой диктат и цензуру.
Есть и еще одна опасность, по мнению Левшиной, таящаяся в проекте новых законов. Там сказано, что учредитель будет давать автономным учреждениям задания. «Важно понять, – говорит Левшина, – как трактуется это понятие?» Если это социальный заказ, который будет предусматривать, например, обслуживание такого-то количества зрителей, производство такого-то количества спектаклей, работу с детской аудиторией и социально не защищенными слоями населения, тогда все в порядке. Но если под понятие «задание» опять же подвести заказ творческий, то это для театров неприемлемо. Выражая настроение творческой интеллигенции, Елена Левшина предупреждает, что государство в целом и власть на местах не должны оказывать давление на театры и выстраивать с ними модель отношений, напоминающую советские времена.
В целом Левшина считает, что в проектах законов есть свои позитивные стороны, но и подводные рифы, и нужна очень большая правовая работа, чтобы этих опасностей избежать. Требуется активность со стороны деятелей культуры, возможность выйти к правительству со своими конструктивными предложениями.
Готовы ли мы к предстоящим преобразованиям?
Геннадий Дадамян, выступая на деловой встрече, заявил о необходимости диалога с властью. Идея диалога в его выступлении была ведущей. Он говорил о том, что правительство предлагает учреждениям культуры переходить на принципы самоорганизации. И в самом этом посыле нет ничего неожиданного. Такова логика разворачивающихся процессов, начавшихся с середины 80-х годов. Однако «переход к самоорганизации требует исторического времени. Нужна эволюция. Резкая перемена – это нереально». Наша страна отстает от европейских стран, где свободное развитие культуры опирается на давние традиции общественной поддержки искусства, на особую ментальность, на разработанную систему социальной защиты. На Западе люди могут не бояться безработицы, потому что государство, общество обеспечат им определенные социальные гарантии. У нас этих гарантий нет. Как нет и сложившейся системы общественной поддержки культуры: законов о меценатстве и спонсорстве, всевозможных грантов и стипендий и пр. «Поэтому наше государство,– говорит Дадамян, – занимает позицию Понтия Пилата. Оно само не убивает, но умывает руки». Прежде чем принимать решения, нужно провести эксперимент. Потому что мы не способны учесть все последствия предпринимаемых шагов по реструктуризации. Предлагаемые в ее рамках формы не учитывают специфику театров, образовательных учреждений, науки. А конфликт сегодня в том, что мы знаем, к каким последствиям все может прийти. Потому что в ХХ веке Россия перепробовала все возможные варианты организации театрального дела, от бесплатного до самоокупаемого театра. Последствия возможны следующие: (1) большое количество театров закроется; (2) театр превратится в эстетическую забегаловку – спектакли «распивочно и навынос»; (3) будет расти актерская безработица; (4) под удар будут поставлены судьбы молодых талантов, которые не сумеют организовать свои театры; (5) плачевная участь грозит и театральным школам; (6) театр будет работать для узкой платежеспособной публики и т.д. Тем самым отрицается наше конституционное право на доступ к учреждениям культуры и активизацию культурной жизни.
Нужна система общественной поддержки искусства, еще раз подчеркивает Дадамян. В царской России существовала и государственная, и частная система трудоустройства артистов. Было в почете меценатство. Издавалась масса театральных журналов. Сегодня всего этого нет. В России всего только 10–12 регионов-доноров, остальные получают деньги из Москвы и будут тратить их прежде всего на больницы, на безработных и т.д., а не на театры. «Россия одичает». Власть, по мнению Дадамяна, вообще не понимает значения культуры. «Наша задача – объяснить ей это значение».
Жить все-таки надо
Несмотря на некоторую категоричность высказываний Геннадия Дадамяна и его общую негативную оценку складывающейся ситуации обсуждение в целом носило спокойный характер. Руководители театров не произносили гневных речей, потому что им прежде всего нужны не столько гневные филиппики, сколько каждодневный, упорный труд во имя выживания своего коллектива. Впрочем, российский человек вообще привык покорно сносить удары судьбы и произвол властей предержащих. И не позволяет себе возражать. Во всяком случае и в аудитории, где шло обсуждение, и в кулуарах царила вполне мирная атмосфера.
Но как бы в противовес опасениям наших теоретиков, говорящих о том, что театр не может быть чисто коммерческим и жить без субсидий, выступил актер екатеринбургского театра «Волхонка» Александр Фукалов. Он говорил о том, что их театр существует уже около десяти лет, все эти годы сам зарабатывал, не только ставя спектакли, но и организуя различные формы проведения досуга для своих клиентов. Так рыночное время скорректировало театральную практику. Вслед за традиционным «зритель» появилось словечко «клиент». Фукалов сказал и о том, что актеры, участвуя в вечерах отдыха для всех желающих принять в них участие, становятся массовиками-затейниками. Слов нет, опыт театра «Волхонка» очень любопытен, но нет ли здесь серьезной опасности для судеб нашего театра и культуры в целом? Не превратится ли искусство в сферу обслуживания?
В кулуарном разговоре руководитель Пермского театра кукол Игорь Тернавский, высказал те же идеи. Ради заработка можно организовать дополнительные формы досуга для зрителей, устроить «ленд-театр» в городском парке и приглашать туда уже за другие, чем на простой спектакль, деньги родителей с их маленькими детьми. «Мы не должны быть пассивными, – говорит Тернавский. – Если в этом «ленде» пойдет дело, вот вам те деньги, которые дадут возможность выживать. Будем пробиваться». Ради выживания творческие люди готовы пойти на многое.
Красивый седой человек, директор Тюменского театра драмы Владимир Коревицкий вообще поразил твердостью и уверенностью своей позиции. Его театр полгода назад по решению властей изменил свою организационно- правовую форму, встал на новые экономические рельсы, и сам директор относится к этому «совершенно спокойно». «Во-первых, мы знаем механизмы работы в условиях рынка, – говорит он, – а во-вторых, считаем, что есть объективный ход развития всех процессов, не зависящий от воли человека».
Да, ход объективных процессов отменить нельзя. Но нельзя также и допускать необдуманных, скоропалительных решений, идущих вразрез с многолетней практикой театра. Уже сейчас видны кричащие противоречия в проектах, которые предлагает правительство. Но в Екатеринбурге директора театров не так много говорили об этих противоречиях. Только в кулуарных обсуждениях режиссеры задавали тревожные вопросы: что теперь будет? Значит, основная масса творческих людей все же не была достаточно информирована о предстоящих изменениях.
Одно стало ясно с совершенной очевидностью, и это как раз и продемонстрировал Уральский театрально-информационный форум в Екатеринбурге, – наш театр, как и вся наша культура стоят на пороге очень существенных, принципиальных перемен. Но пойдут ли эти перемены во благо культуре и театру?