Медвежий угол

Охота на берлоге – старинная русская забава. С начала января по конец февраля, когда залегшая в зимнюю спячку медведица рожает медвежат и нянчится с ними, охраняя сон своих малышей, приходят люди с ружьями. Они выманивают медведицу из укрытия и убивают ее, а медвежата, еще слепые и совершенно беззащитные, разбегаются в разные стороны и остаются замерзать в холодном зимнем лесу.

Казалось бы, в наше смутное время, уставшее от терактов, болезней и нищеты, думать о нелегкой судьбе бурых медведей как-то нелепо. Однако есть среди нас те, кто считает, что это не так. Они уверены, что этот мир – наш с мишками общий. Они тратят свои деньги на то, что нанимают вертолеты, спасателей и ищут по всей России в заснеженных лесах возле разоренных берлог маленькие бурые комочки. Потом везут их в маленькую тверскую деревню Бубоницы. Здесь, посреди валдайских озер, находится уникальный «детский сад» для медвежат-сирот. Вот уже не первый год среди непроходимых лесов живут светлые люди – семья Пажетновых. Они выхаживают и выкармливают лохматых найденышей, учат их законам взрослой медвежьей жизни, а потом возвращают обратно – в дикую природу.

Игра в прятки

Если вы считаете, что жить вместе с медведями в глухом лесу, где в радиусе ста километров нет никаких признаков цивилизации, это ужасно, лучше дальше не читайте. Торопецкий район Тверской области – рай для конченых романтиков и клондайк для заядлых охотников. Сюда приезжают ученые, чтобы изучать растения, язык зверей и птиц. Для тех, кто любит пешие походы, экологи прокладывают здесь специальные тропы и придумывают маршруты «Ночная жизнь сов» или «Глухариная песня». Здесь посреди лесного царства в крохотной деревушке расположена биостанция «Чистый лес».

Когда в середине 80-х в Бубоницы приехали Валентин и Светлана Пажетновы, деревня почти вымерла. На разных концах пустующей деревни коротали свой век одинокие бабка с дедом, которые, как положено добрым соседям, друг с другом враждовали. Тишь, глушь и медвежьи следы – лучшего места для воспитания дикого зверя трудно было найти. Те бабка с дедом давно умерли, а вот ученые остались.

Сначала у Пажетновых не было даже водопровода. Потом нашлись спонсоры. И дело пошло-поехало: ученые отстроились, обжились. Сегодня биолог Валентин Пажетнов местным животинам – отец родной. Здешние медведи его давно держат за своего. И по-звериному он понимает, и по деревьям лазит, и даже знает не понаслышке, что лапу медведь, когда спит, не сосет. Ведь байку эту придумали люди. Его жена Светлана всем зверюшкам – мама. Она их кормит и поит. А сын Сергей ставит научные эксперименты. Изучая сон мишек, пытается спасти человечество – изобрести лекарство от храпа.

– Есть кто живой? – стучимся в большой бревенчатый дом, украшенный резьбой и наличниками. Дверь открывает человек-палатка: за гигантским брезентовым плащом и капюшоном, полностью скрывающим лицо, человек угадывается с трудом.

– Не пугайтесь – это такая конспирация, – говорит «палатка» и переходит на шепот. – Спецформа у нас такая для кормления. И, пожалуйста, говорите тише. Нельзя, чтобы они слышали наш голос.

– От кого тут конспирироваться-то, глушь такая кругом? – удивляюсь я.

– От медведей. Они не должны знать, что их приемные родители – люди.

Основная задача ученых – воспитать у своих питомцев страх перед человеком. Потому что если зверь к человеку привыкнет, в дикой природе он обречен на гибель. Не будет бояться – обрадуется даже охотнику. Для этого и приходится ученым играть в эти прятки.

С первого дня, когда мишки попадают в Бубоницы, их кормит один и тот же человек. В одной и той же пахнущей навозом одежде, полностью скрывающей человеческий облик. В грубых шерстяных перчатках, чтобы малыш во время кормежки не почувствовал человеческую кожу. И маленькие медвежата думают, что это их мама-медведица. Играть эту роль тяжелей всего Светлане, потому что ей, как всякой женщине, хочется потискать и поцеловать малыша. Стоит медвежонку выплюнуть соску и кисло сморщить мордочку – все чувства сразу лезут наружу.

Медвежий угол: домик для кормления «грудничков», домик-берлога и территория для прогулок недалеко от дома Пажетновых. Но посторонним вход сюда строго-настрого запрещен. Научный подход не терпит исключений – не показывают биологи своих медвежат даже собственным внукам.

Девичье царство

На полках – бутылочки, соски и детская смесь «Малютка», как в настоящем детском саду. Ведь привозят сюда мишек совсем крохами – весом не более 500 граммов. В зимнее время, пока медвежата маленькие, они спят в пеленках на теплой печке. До двух недель их кормят через каждые два часа, потом через четыре. Биологи все повторяют за медведицами, у которых молоко выделяется понемногу. С трех месяцев в рацион включают гречку и овсянку – любимое лакомство мишек. А вот мед и хлеб исключаются – чтобы винни-пухи не привыкали к запаху. Дашь ему меду – он вырастет и пойдет тормошить улья. Хлеба попробует – отправится потом на болото, где люди клюкву собирают, и будет отбирать у них хлеб. «Мы сажаем медвежат на горшки, а потом обязательно вытираем им попу, – говорит Светлана. – Ведь медведица вылизывает своих детенышей».

Когда в лесу появляются весенние проталины, медвежат переносят в лесной домик без окон и дверей, имитирующий берлогу. Кормят их теперь раз в день, оставляя пищу прямо на земле. Все остальное время звери должны искать пропитание сами.

Обычно у Пажетновых на воспитании находятся от 5 до 20 медвежат. Их привозят из Грузии, Омска, Брянска. В этом году все воспитанницы – девчонки.

Вера, Надежда, Любовь – из-под Питера, а Клара с Кирой – из Карелии. Все они осиротели после прошлогодней зимней охоты на берлоге. Сейчас юные «дамы» уже подросли и в уходе Пажетновых не нуждаются. Они бегают по лесу и объедаются рябиной, от которой хорошо набирают вес для предстоящей зимовки. И скоро начнут строить берлоги.

То, что эти пять «девчонок» остались в Бубоницах зимовать, – исключение из правил. Обычно всех воспитанников и воспитанниц «Чистого леса» в семь месяцев отправляют на родину – в те места, откуда медвежата родом. Но в этот раз ученые не уверены, что «девушки» готовы вернуться в лес. Они много болели и еще недостаточно набрались сил и мудрости для самостоятельной жизни.