Свидетели обвинения против обвинения

В отличие от прочих фигурантов разного рода процессов по «делу ЮКОСа» Алексей Пичугин обвиняется не в экономических, а в сугубо уголовных преступлениях – организации нескольких покушений и убийств. Очевидно, по замыслу Генеральной прокуратуры пример Пичугина должен был продемонстрировать криминальную сущность ЮКОСа. Однако проблемы у следствия начались уже в момент передачи дела в суд. Дело в том, что на стадии расследования все материалы следствия были открытыми, но в начале августа по ходатайству обвинения суд засекретил и материалы дела, и сам процесс. По словам государственного обвинителя Бориса Лактионова данное решение связано с тем, что в «деле есть материалы, в которых содержится гостайна».

Сразу после решения суда защита выступила с комментариями, из которых следует, что материалы, давшие повод засекретить процесс, не имеют непосредственного отношения к слушаниям по делу и могут быть без потерь изъяты из материалов дела. С этим фактически согласился и прокурор, заявивший, что не намерен использовать секретные материалы в ходе слушаний по процессу. В результате гособвинитель так и не смог внятно объяснить, зачем прокуратура настаивала на секретном режиме слушаний. Чтобы отделаться от журналистов, г-н Лактионов отправил их к своему начальству. «Позвоните Устинову и спросите у него, почему он так решил», – заявил он.

Таким образом, скандальный процесс проходит за закрытыми дверями, что, впрочем, не мешает информации о судебных слушаниях просачиваться в прессу. И уже из этих утечек видно, что правы были те, кто говорил, что гостайна стала лишь предлогом, чтобы не пускать журналистов на процесс, иначе они заметят, что у обвинения нет реальных доказательств вины Пичугина. Так, в первый же день слушаний против прокуратуры выступил свидетель обвинения Сергей Колесов. По версии следствия Пичугин является заказчиком покушения на убийство Колесова. Кстати, когда в 1998 году на Колесова напали, ни он, ни следователи не связывали этот инцидент с покушением на убийство. Нападавшие тогда ограничились лишь ограблением беспомощного человека: после первых же ударов Колесов потерял сознание.

Вот и на процессе Колесов заявил, что удивлен позицией прокуратуры, и назвал версию обвинения «очень предположительной». После нападения он пробыл без сознания около получаса, и, по его мнению, если б его действительно хотели убить, то убили бы, так как преступникам ничего не мешало. Кроме того, Колесов отвергает и мотивы, которые прокуратура приписывает Пичугину. Обвинение считает, что Пичугин, мол, мог приревновать к Колесову за его карьерный рост. Но, по словам Колесова, они с Пичугиным даже не знакомы, он никак не связывает нападение со своей профессиональной деятельностью и считает, что к нему не могло быть никаких претензий «по профессиональному росту со стороны руководства компании». Колесов высказал предположение, что если уж кто-то и мог быть заинтересован в покушении на него, то это Центральная топливная компания, где он работал до перехода в ЮКОС и где его очень не хотели отпускать. Впрочем, он подчеркнул, что в версию покушения вообще не верит.

Сам Пичугин виновным себя в предъявленных ему обвинениях не признал, что, впрочем, и неудивительно. Если и дальше свидетели обвинения станут давать подобные показания, то доказать вину Пичугина прокуратуре будет практически невозможно.


Игра на эмоциях