В США модно быть отцом-одиночкой
Институт семьи сейчас переживает кризис повсеместно, но с разными последствиями. Например, американская семья строится на партнерских отношениях, взаимных договоренностях и равноправии. Такая структура семьи по определению неустойчива, партнеры ведут разные счета, конкурируют и в семье, и на работе, никогда не претендуют на абсолютную близость и зависимость, а больше озабочены равенством вкладов – психологических, сексуальных, экономических. Тем не менее в таких семьях отцы привлекаются к воспитанию детей на равных с матерями условиях. Поражает, насколько выросло здесь число отцов-одиночек, которые пытаются успевать и дома, и на работе, имея по трое-пятеро детей. А жена может уйти к другому или заниматься бизнесом. Современная американская семья стареет, браки заключаются чаще уже после 40, а средняя продолжительность жизни семьи – 15–16 лет. Дети вырастают, и родители разлетаются по разным аэродромам. Основной мотив развода: нам нечего больше строить вместе.
Семья у католиков – французов или итальянцев – имеет особую ценность. Она оберегается государством и общественной моралью. Основную ответственность за детей несет отец. Это означает, что его можно встретить и на кухне, и в школе. Считается, что, поскольку мужчина физически более силен и социально принимаем, ему и карты в руки. Женщина отвечает за атмосферу в семье, оберегается и почитается. Вопреки расхожему мнению о том, что французские мужчины «ходят на сторону», они очень дорожат семьей и знают наверняка, что измена может стоить им общественной репутации и значительной части состояния. Разводы во Франции настолько дорогое удовольствие, что многие вполне ответственные мужчины и женщины предпочитают жить в гражданском браке, чтобы избежать ненужных расходов на адвокатов и позорного раздела имущества. Кстати, и в США стоимость одного часа работы адвоката оценивается в 200–300 долл., а для того чтобы выпрыгнуть из семейной лодки, нужны 5–10 тыс. долл. и 2–3 года судебных разборок. Кроме того, выигрывает тот, кто богаче. Именно поэтому наши девушки, вышедшие, казалось бы, успешно замуж за иностранцев, бегут назад домой, прихватив с собой детей: им просто финансово не отыграть ни ребенка, ни состояние.
В России – мусульманская модель семьи
Ну а наши разводы вытекают из наших посконных отношений в семье, которые часто строятся как психологическая или даже физическая схватка между мужем и женой. Такая гремучая смесь язычества и православия, где муж, отец, наделенный неограниченной властью, порой деспотическим авторитетом, требует, чтобы его особое положение признавалось, но участвовать в семейных делах он не собирается. Рус-ский муж предпочитает решать вопросы силой, скрываясь за формулой «бьет – значит любит». Его интересуют политика, футбол, карьера, деньги. Дети, горшки – это не для него. Основная ответственность за семью возлагается на женщину. Если произошел развод, то это прежде всего пятно на женской репутации: не уберегла семейный очаг, не придумала чего-нибудь эдакого, хитрого, чтобы мужа ублажить, утешить. В этом мы приближаемся к мусульманской норме женщины-утехи. Однако эмансипированная россиянка приспосабливается к такой традиции на свой манер: просто скрывает от мужа, как реально идут дела в семье, делится с подругой, иногда заводит друга на стороне, теплые отношения с которым, как ни странно, не являются поводом для развода. Если женщина психологически сильнее, она старается подавить мужчину, сделать его помощником по хозяйству, подкаблучником. Что, в общем-то, устраивает инфантильных мужчин.
Поскольку об отношениях ни в семье, ни в постели у нас говорить не принято, то и развод превращается в схватку, где все решается силой. Но зато дети автоматически остаются с матерью, если только она не алкоголичка или психически больная.
В целом по всем странам действует правило: как прожили совместную жизнь, так и развелись. Российские разводы в этом смысле самая дешевая и легкая процедура, но они психологически более опасны. 900 женщин ежегодно погибают от рук ревнивых мужей, которые только подозревают о наличии соперника. 14 тыс. гибнут от домашнего насилия: они и хотели бы уйти, но не тут-то было. А вот распад детоцентристской французской семьи сопровождается наследованием по детской линии, жена, даже прожив с мужем 10 лет, лишается возможности наследования, как, впрочем, и последующие жены. Наследство отца делится между детьми. Американцы же судятся в основном из-за детей, поскольку имущество у них и так разделено.
«Он меня не любил»
В многочисленных бракоразводных процессах есть несколько общих сюжетов. Во-первых, ничто человеческое не чуждо ни французам, ни американцам, ни уж тем более нам, русским пассионариям. Брошенные супруги ведут себя достаточно злопамятно и тут, и там. Бывшая жена сенатора Джона Керри, например, вовсе не намерена спускать ему с рук уход к другой женщине. Общим оказывается и то, что инициируют разводы в основном женщины. Причем примерно в 80% и у нас, и на Западе. Значит, неудовлетворенность браком выше у женщин, но мотивом развода у них являются возросшие самостоятельность и независимость. На фоне тяжелых перемен 80–90-х российские женщины как бы «сбрасывали» своих пассивных мужей как непосильный груз, отказываясь кормить еще и их. Сегодняшнее поколение девушек, выросшее на гламурных журналах, просто отказывается от семейной ответственности. Они ни за что не хотят повторить опыт своих мам и не только не спешат замуж, но и, обретя семейный статус, не торопятся заводить детей. Так называемые золотые парочки живут несколько сезонов вместе и разлетаются, не оставив заметного следа в жизни друг друга.
На желание женщин сменить партнера влияет и брачная мода. Например, в больших городах, Москве и Питере, в чести бизнесмены, компьютерщики, чиновники и военные при хороших погонах, то есть мужчины, которые гарантируют высокий социальный и материальный статус. Наши женщины из провинции предъявляют больше претензий к домовитости и умению забить пресловутый гвоздь. А вот француженки хотели бы, чтобы их мужья были более понимающими и поддерживающими. Американки предъявляют претензии к деловитости и сексуальности мужчины. Но ни те, ни другие, ни третьи не предъявляют претензий к внешности мужчины. Красавчикам опять не повезло!
Есть еще одна общая закономерность: развод оценивается не только как психологическая травма, сопоставимая с гибелью близкого человека, но и как ухудшение материального состояния. Женщины переживают по поводу прямого снижения доходов: им кормить детей. Мужчин больше беспокоит физический факт сужения территории, если приходится переезжать на меньшую жилплощать. При этом наши мужчины стремятся подселиться к родителям, где быт устроен и налажен. Особую надежду они возлагают на матерей. В противном случае следует неминуемый повторный брак – на даме с территорией, иногда первой попавшейся «неплохой» женщине. Таким образом восстанавливаются спокойствие, владения и власть мужчин. Кстати, зоопсихологи утверждают, что любой самец сходит с ума, если его лишить владений. Биология…
Женщины не спешат с повторными браками. Во-первых, они претендуют на любовь и в этом видят основное условие и повод для создания семьи. Любовь – это то царство неформальных отношений, в которых наши женщины чувствуют себя как рыбы в воде. «Он меня не любил», – говорит о своем бывшем муже женщина. «Она меня не слушалась», – говорит наш российский мужчина, рассчитывая на власть и подчинение.
Дети ответят тем же
В 70-х годах статистические показатели по разводам были невысокими, но разведенные отцы практически не участвовали в воспитании детей и злостно не платили алименты. Многие из сегодняшних разведенных мужчин просто ангелы по сравнению с поколением своих отцов.
Среди тех отцов, у которых к моменту опроса миновало менее 5 лет после развода, часто встречались со своими детьми 44,1%. Дальше цифры идут на снижение: если после развода прошло от 5 до 9 лет, то часто видеть детей хотят только 31,9% отцов. Если минуло 10 и более лет – всего 24,5% опрошенных отцов. Доля же тех, кто встречается с детьми редко, повышается соответственно с 43,7 до 54,5%, а тех, кто не встречается никогда, – с 12,2% сразу после развода до 17,2% по прошествии 10 и более лет.
На частоте встреч отцов и их детей после развода сказываются разногласия между супругами по этому поводу уже в процессе распада брака. При наличии разногласий 17% отцов никогда не видят своих детей. Дети, становясь взрослее, иногда сами исправляют ошибки родителей. Но это лишь в случае, если отцы сами хотят сохранять отношения с детьми и воспитывать их. Ответы мужчин показывают, что лишь половина отцов, не имеющих контактов с детьми, огорчены подобным положением.
Таким образом, только треть отцов, если судить по их собственным оценкам, достаточно часто видят своих детей и могут в какой-то мере заниматься их воспитанием. Однако ответы женщин на тот же вопрос существенно отличаются от ответов мужчин, они в два раза чаще говорят об отсутствии каких-либо отношений между отцом и детьми (34,9% против 17,2%); соотношение не меняется, даже если супруги живут в одном городе (26,3% против 11,7%). Таким образом, наши мужчины склонны преувеличивать свое участие в воспитании детей после развода, ограничиваясь алиментами. Теоретически они признают за собой обязательства, но на практике находят много поводов отлынивать, переводя все стрелки на супругу: сама виновата, не нужно было разводиться.
Игры с алиментами известны всякой разведенной женщине. Вначале могут попросить не подавать на алименты, чтобы не посвящать коллектив в семейные дела: мол, сам буду платить. Потом платят только время от времени, обещая детям впечатляющие подарки в будущем, вплоть до большого наследства в виде квартиры, машины, компьютера, поездки за границу. И после развода многие женщины и дети рассчитывают на улучшение в отношениях с бывшим мужем и отцом. Кроме того, отцы чаще всего не знают, сколько денег уходит на содержание и воспитание ребенка, и искренне верят, что планка ежемесячного пособия по уходу за ребенком, которую ставит государство (70 руб. в месяц), обеспечивает прожиточный минимум. Есть также пресловутая «черная» зарплата, с которой нельзя взыскать алименты, но именно она и составляет основной доход отцов.
В общем, складывается впечатление, что и после развода мужчины сохраняют привилегированное, безответственное положение по отношению к бывшей семье, пытаясь манипулировать детьми и женами. Дети вырастают и платят им той же монетой: презрением, равнодушием, упреками.
САМЫЕ ГРОМКИЕ РАЗВОДЫ В МИРЕ И В РОССИИ Николь Кидман и Том Круз (2001), Ким Бейсингер и Алек Болдуин (2000), Деми Мур и Брюс Уиллис (2000), Джейн Фонда и Тэд Тернер (1999) Валерия и Александр Шульгин (2002), Мария Тишкова и Евгений Кафельников (2001), Лолита Милявская и Александр Цекало (2000), Наташа Королева и Игорь Николаев (2000). |
САМЫЕ КРУПНЫЕ «ОТСТУПНЫЕ» ПРИ РАЗВОДЕ Как известно, довольно часто при разводе одна из сторон требует денег. Рекордную даже по голливудским меркам сумму «материальной компенсации за причиненный моральный ущерб» – 70 млн. долларов – заплатил своей бывшей супруге в 2004 году Харрисон Форд. Беспрецедентность «отступных» состоит и в том, что актера заставили поделиться всеми будущими доходами от дальнейшей эксплуатации фильмов, в которых он снялся за годы совместной жизни с Мелиссой Мэтисон. Джимми Гулзар, муж вокалистки Spice Girls Мелани Би в 2001 году получил в качестве «отступного» за развод 700 000 фунтов стерлингов. Майкл Дуглас в 1999 году заплатил своей бывшей супруге Дайандре за развод 40 млн. долларов. Интересно, что в России за последние годы при дележе совместно нажитого имущества в поле журналистского зрения чаще попадали не артисты, а политики и бизнесмены. Так, бывшая жена Александра Руцкого Людмила (супруги развелись в 1997 году) в 2003 году отсудила у бывшего мужа загородный дом в Подмосковье. Бывшей жене министра труда Александра Починка Ирине тоже досталась загородная дача, а предмет вожделения – двухуровневая квартира в центре Москвы – остался в собственности министра, так как он успел туда прописать новую жену и тещу. Самая «дорогая» разводная история произошла с главой «Северстали» Алексеем Мордашовым. Несмотря на то что с первой женой Еленой он расстался еще в середине 90-х, в 2001-м бывшая супруга объявила бросившему ее олигарху настоящую алиментную войну. Елена пыталась отсудить у Мордашова полмиллиарда рублей и четверть всех его будущих доходов, претендуя в общей сложности на $20 млн. Однако отсудить деньги Елене так и не удалось: в суде ее иск отклонили. |