– Ваш фильм рассказывает историю турецкого эмигранта в Германии. Насколько вам самому близка эта тема? Для вас фильм оказался своеобразной формой протеста?
– Мне бы не хотелось, чтобы персонажи моего фильма воспринимались этакими представителями турецкого меньшинства, жертвами чьего-то притеснения. Они, конечно, изгои, аутсайдеры в германском обществе. Но я совершенно не думал о том, чтобы «отобразить положение турок» или еще что-нибудь в этом роде. Просто все эти истории, все эти проблемы у меня в крови. Я вырос среди них, я ими живу. Это часть моей личности.
– Как вам кажется, должны ли эмигранты всегда придерживаться своей культуры, традиций, обычаев или им лучше полностью раствориться в новом обществе и его культуре?
– Думаю, верное решение где-то посередине. Лично я нахожусь в оппозиции к традиции, но все же отношусь к ней с большим уважением. Нет, я не считаю, что в ней все неправильно. Но мне бы хотелось сохранить многое из того, что вложили в меня родители, хотя есть в нашей традиции и такие вещи, которые я до сих пор не в силах принять. Я вырос и воспитан здесь, в Германии, поэтому немецкая культура и немецкие традиции для меня важны и близки. Но я храню уважение к родителям – это то, без чего любая семья в любой части света не может существовать.
– В конце фильма ваши герои находят если не счастье, то покой, вернувшись в Турцию. По-вашему, счастье действительно можно найти, возвращаясь к корням?
– Не знаю… Получается ведь странная вещь. Ведь родной дом героини – в Германии, где она родилась. Она настолько «немка», что даже не умеет говорить по-турецки, да и выглядит и ведет себя совсем не как турчанка. Переезд в Турцию для нее не возвращение на родину. Нет! Из Германии она отправляется в другую, совершенно новую для нее страну. Идея фильма ведь не в обретении корней. Для нее это бегство...
– То есть некий новый старт, начало другой жизни?
– Ну да, конечно. Все мы в пути, в поиске, цель которого – обрести самих себя... А конец фильма – это всего лишь конец фильма. И мы не знаем, что ждет героев за следующим поворотом. Сибель соглашается со своей жизнью, но мы не знаем, счастлива ли она. Лично я не знаю! Поиск продолжается.
Справка «НИ» Фатих АКИН родился в Германии, сейчас живет в Гамбурге. 31-летний сын турецких гастарбайтеров, он сегодня один из самых многообещающих режиссеров немецкого кино. «Головой об стену» – его четвертый фильм. Предыдущие три – «Быстро и без боли», «В июле» и «Солино» – были весьма успешными в Германии. Но если прежде Акин экспериментировал с жанрами, перескакивая с гангстерской лирики на мелодраму, то в четвертом фильме показал себя крепким сформировавшимся режиссером авторского и одновременно зрительского кино и помимо главного приза Берлинале получил пять национальных германских кинопремий. «Человек не дерево, у него нет корней», – не раз говорил Фатих Акин, как будто отрекаясь от звания эмигрантского режиссера. Жанр социальной драмы не для него. Турки просто близкие ему люди, которые, он хорошо это знает, умеют не только страдать от социальных неурядиц, но и жить весело, работать, любить, а иногда и бунтовать против собственных традиций. Героиня «Головой об стену» Сибель стремится вырваться из родительского плена. Она молода и мечтает о полнокровной жизни, а брат выслеживает ее ухажеров и однажды, пытаясь защитить честь семьи, ломает красотке-сестренке нос. От отчаяния Сибель вскрывает себе вены, но вместо сочувствия близких вызывает их очередной гнев и упреки в том, что она опозорила благочестивое семейство. Другой герой фильма – никчемный алкоголик, никому не нужный рокер, отчаявшийся вдовец без какой бы то ни было цели в жизни. Движимый не отчаянием, а скорее безразличием к жизни, он на полной скорости врезается на машине в стену. Эти два одиночества встречаются в больнице. На предложение Сибель срочно на ней жениться Чаит отвечает матерной бранью. Но дальше сюжет развивается по принципу «кто бы мог подумать…». На экране живая жизнь, которая иной раз подбрасывает такие сюжеты, которые ни одному сценаристу в голову не придут. «Головой об стену» – пронзительная история любви двух людей, абсолютно не подходящих друг другу внешне, но связанных друг с другом больше, чем цепями, – всей жизнью. |