Хищники пресного моря

База пошехонского участка рыбоохраны находится в небольшом заливчике речки Вехти, в селе Ясная Поляна. Напротив лодочной стоянки через пролив на высоком берегу стоит полуразрушенная церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Несколько лет назад одна стена храма рухнула, открыв внутренние своды с остатками фресок. Здесь, напротив порушенной церкви, сходятся в одном устье и впадают в Рыбинское водохранилище семь рек, на берегах которых и раскинулась Пошехония. В половодье Рыбинск опускается ниже уровня рукотворного моря. Дома и центральный собор как бы выглядывают из воды. От затопления город спасает только дамба. Пошехонцы подсчитали, что по количеству мостов их родина не уступает Питеру. Мосты выглядывают отовсюду. А за ними, вдоль рек, непролазная глухомань. В мае сюда устремляется на нерест рыба. А вместе с ней изо всех уголков Центральной России появляются браконьеры.

«Туристов едет тьма-тьмущая, – говорит инспектор Валерий Мигунов, здоровенный мужик в пятнистой кепке с двуглавым орлом и узких солнцезащитных очках. – Бывает, идешь на ботике вдоль берега, а на лужайках выстраиваются целые палаточные городки из сотен разноцветных шатров. От такого вида замирает сердце. Знаем, что каждый привез с собой сети или на худой конец спиннинг».

Местные жители перестраивают свой быт под развлечение приезжих. Некоторые рыболовные артели бросили ловить рыбу и «ловят» только туристов. За определенную плату они зимой вывозят их на снегоходах на лед водохранилища и показывают самые рыбные места. С человека берут по 500 руб. Развлекать получается выгоднее, чем работать. Летом сдают в аренду лодки и собственные дома. Сами живут в сараях. Но за год можно заработать на подержанный автомобиль. Инспекторов рыбоохраны здесь, как, впрочем, и везде, не любят. Любимый способ отомстить – проколоть автомобильное колесо. Однако громыхающий мотобот инспекции остается единственным препятствием на пути разрушения шаткого природного баланса: рыба – человек.

«Высокие» гости

Ботик у пошехонской рыбоохраны уникальный. Никто из инспекторов не может сказать, когда точно он был построен. Давным-давно это было рыболовецкое промысловое судно. Теперь на нем не истребляют, а, наоборот, защищают рыбные запасы рукотворного моря. Инспекторы крепят к нему сзади по 2–3 моторные лодки с японскими движками и отправляются на несколько дней в рейды по браконьерским местам водохранилища – рекам Ухре и Согоже.

«Сейчас чуть поутихло, – продолжает Валерий Геннадьевич. – А вот еще пару недель назад на реках стояла канонада, как в Чечне, даже уши закладывало. Туристы развлекались стрельбой из ружей и фейерверками. Мы без пистолетов ТТ в море не выходили. Не раз встречали молодцов с карабинами и даже автоматами. Много генералов было. Один раз наткнулись на крепких, подтянутых мужиков, размахивающих корочками службы охраны президента. Составили протоколы, отправили документы в Москву. Там их должны были оштрафовать. Хотя вряд ли. Встречали мы тут представителей Минюста и МВД. Не станут же они штрафовать сами себя. Большие чиновники тоже любят порыбачить не по правилам».

Скучающие мадонны

Извилистая Согожа с поросшими ивами берегами – отличное место для отдыха. Пошехонская глухомань, рыбы навалом. Испортить настроение туристам могут разве что комары или… рыбоохрана.

«Вон он! Сети тянет!» – закричал капитан Леня Метелкин, молодой парень с оттопыренными, как у Чебурашки, ушами, указывая на мужичка, стоящего скрючившись на носу деревянной лодки.

Увидав ботик, тот побросал сети и схватился за весла. Валерий прыгнул в лодку, завел мотор и рванул за браконьером. Но мужик успел-таки догрести до берега, выпрыгнул на песок и пустился бежать, оставив снасти и лодку на растерзание инспектору. Через минуту издали с берега послышались глухие удары и хруст досок. Это Мигунов со злости ногами крушил браконьерское плавсредство.

Свидетельницей погони стала женщина из соседней деревеньки, прогуливавшаяся на берегу. Инспектор долго разговаривал с дачницей, а потом, расчувствовавшись, подарил ведро только что выловленной рыбы. Как только инспектор поднялся на низкую палубу ботика, команда поспешила расспросить его о женщине.

«Да она нас на дачу к себе приглашала. Водка, закуска – все имеется, – проговорил Валерий Геннадьевич, покосившись на меня. По всему было видно, что он борется с искушением посетить дом прекрасной незнакомки. – Здесь много таких скучающих матрон. На дачах им скучно, мужья в столицах деньги зарабатывают. Вот они и не упускают момента покататься на нашем катере». Слова бывалого инспектора потонули в общем гоготе.

Китайская угроза

Еще полтора часа хода, и по берегам начинается настоящая тайга. Темные деревья нависают над водой. Одно слово – медвежий угол. Опытный глаз Мигунова заметил чайку, что-то долбившую в воде рядом с берегом. Решили проверить. Оказалась брошенная сеть с десятками мертвых рыбешек. Валерий надел резиновые перчатки и осторожно стал вытаскивать ее на нос катера.

«Китайская дешевка, – с презрением проговорил он. – Настоящее бедствие для водохранилища. В Москве такая сеть стоит 50 копеек за метр. Стометровка получается всего полтинник. Служит 1–2 раза. Туристы привозят их десятками. Ставят в море, а потом забывают или бросают прямо в воде. Рыба попадается и тухнет. Некоторые участки водохранилища перегорожены сгустками спутанных брошенных китайских сетей, которые растягиваются на километры. В легкий шторм видно, как сети, словно тина, колышутся на поверхности. Иной раз мы часами не можем вытащить эти сгустки из воды. Несколько общественников на ликвидации таких сгустков потеряли пальцы. Случайно укалывались о кости тухлых рыб, свисающих с сетки. Гангрена – штука опасная. Хорошо хоть никто не умер».

Ущерб от отдыха

Начальник Рыбинской межрайонной инспекции рыбоохраны Александр Гуляев нередко выходит в рейды вместе со своими подчиненными. Он считает, что нерегулируемый туризм может привести водохранилище к экологической катастрофе. Несколько участковых инспекторов не могут уследить за всеми приезжими. Браконьеры ловят рыбу мешками. Выбирают, что получше, грузят в машины и едут домой. Остальное бросают. В результате природе наносится колоссальный ущерб. Особенно в период нереста, в апреле–мае, когда браконьеры буквально перекрывают малые реки сетями.

В мае межрайонной инспекцией было поймано 327 браконьеров. Возбуждено 89 уголовных дел. Выписано штрафов на сумму 127 тысяч рублей, плюс 96 тысяч материального ущерба. Власти надеются, что лицензирование спортивного лова отчасти поможет контролировать потоки иногородних туристов. А в общем-то необходима программа развития экологического туризма в Ярославской области. Но ее пока нет.

Под прикрытием детей

«Последний «писк» – приводить с собой на дело детей, – рассказывает Валерий Мигунов, рассматривая берега Согожи в бинокль. – Подростки проверяют сети, грузят рыбу, а в десятке метров от них в кустах сидит мужик и руководит. Случись что, он просто гуляет. А детей к ответственности не привлечешь. В Пошехонии такими вещами грешат детдомовцы. Работают за сигареты или просто из любопытства».

Под вечер, на обратном пути, на горизонте открылся поразительно красивый и одновременно зловещий вид на полуразрушенную церковь Покрова Пресвятой Богородицы.

«Здесь до обрушения мужики копались, воровали кирпич, – говорит Мигунов, как бы прочитав мои мысли. – Долбили стены и продавали по рублю за штуку. Подкопали фундамент, и стена храма рухнула. Человеческая жадность сгубила церковь. Природа – тот же храм. Можно разворовать его по частям, на вырученные деньги купить самогона и помереть с перепою в придорожной канаве. А можно сохранить храм, отреставрировать и жить рядом с ним в душевном спокойствии...»




Особенности астраханской рыбалки в весенний период