Вячеслав Шалевич

– С каким настроением встречаете юбилей?

– Скорей бы его проскочить – вот мои настроения.

– Почему так переживаете?

– Вроде не нервничаешь, но хлопот много: что-то забыл, кого-то не пригласил… А вообще, в день юбилея я собираюсь играть два спектакля, один – в театре Вахтангова, где я по-прежнему служу как актер. А второй – в Театре имени Рубена Симонова, которым я руковожу. В вахтанговском сыграю в комедии Бориса Рацера «Старые русские». А в театре имени Рубена Симонова – спектакль, некогда принадлежавший вахтанговскому театру, теперь снятый им с репертуара, – «Три возраста Казановы». Я попросил разрешения у Михаила Александровича Ульянова забрать декорацию и перенести всю постановку на сцену театра, которым руковожу, в память о том, что это была постановка Евгения Симонова, основателя нашего театра. Борис Мессерер, художник спектакля, согласился вместить большую декорацию в нашу маленькую сцену, и мы играем здесь уже с молодыми актерами, я исполняю роль Казановы. Получился своебразный парадокс: на сцене театра Вахтангова – спектакль театра Симонова «Старые русские», а на сцене театра Симонова – бывший спектакль театра Вахтангова.

– Между обоими театрами существуют какие-то родственные связи?

– Нет. Прямых ни дочерних, ни сыновних отношений нет. И финансовых нет, театр имени Рубена Симонова – учреждение совершенно самостоятельное. Но наш театр создан вахтанговцем Евгением Симоновым, и, как истинный рыцарь, он назвал театр не своим именем, а именем своего знаменитого отца, который руководил театром Вахтангова тридцать два года, воспитал целую плеяду замечательных артистов. И память о нем у нас жива до сих пор. Кроме того, основу нашего театра составляют два курса Щукинского училища. И поэтому для меня, конечно, связь существует, духовная связь. Я многих актеров театра Вахтангова приглашаю в свой театр. У нас сохранились дружеские отношения. Помимо всего прочего ведь я не ушел из театра Вахтангова, и там я играю в четырех постановках. Существую в двух театрах одновременно. И ощущаю их внутреннее родство. Поэтому, несомненно, такая связь есть. Уверен, что имя Рубена Симонова, моего крестного отца, должно быть если не прославлено, то во всяком случае не забыто. Недавно мы отмечали 105 лет со дня его рождения. Ульянов пригласил всех в свой кабинет на чашку чая – вспомнить о нем, поговорить. Пришли все вахтанговцы старшего поколения... из молодых не пришел никто.

– Почему? Молодые уже не помнят былых мастеров?

– Молодые не помнят, да и не хотят помнить, вот что меня поразило и убило. Получилось, что мы сами с собой поговорили, поделились воспоминаниями об этом великом человеке.

– Что, разве знаменитое училище им. Щукина не знакомит студентов с традициях театра Вахтангова?

– Да не очень-то. Сейчас «Щука» называется институтом, а когда-то она считалась школой при театре Вахтангова. Мы, будучи студентами этой школы, начиная с третьего курса участвовали во всех массовках, иногда играли в эпизодах спектаклей театра Вахтангова. Как мы гордились этим! Старые вахтанговцы нас замечали, о нас заботились. Сейчас ничего этого нет. Из нынешних студентов никто почти не занят в спектаклях театра. Думаю, что и состав преподавателей стал не вахтанговский. И в самом театре Вахтангова былые традиции тоже померкли. Ничего уже не осталось от традиций, кроме гвоздичек, которые дают новичкам, вступившим в театр Вахтангова. Вот я помню свой приход в труппу, а я пришел туда не один, нас было пятеро из училища. Нас представили труппе и тут же пригласил к себе директор музея театра Вахтангова, замечательный человек, Александр Павлович Газеев. Он полтора часа читал нам лекцию о театре Вахтангова. Он рассказал, как устроен театр, какие люди здесь работали, какие здесь были спектакли, кто их ставил, какие были традиции, показал все подарки, все премии. Это была великая лекция, которую мы оценили только спустя годы. Поэтому раньше, если ты назывался артистом театра Вахтангова, это звучало как звание заслуженного артиста. Мое поколение еще застало великих артистов, которых зрители встречали громом оваций. Михаил Астангов, Андрей Абрикосов, Николай Плотников, Николай Гриценко, Елизавета Алексеева, Цецилия Мансурова. Это были громкие имена. Сейчас все изменилось.

– Как вы оцениваете перемены?

– Сначала, в период перестройки, когда многие запреты были сняты, многие пошли, на мой взгляд, не в ту сторону. Появились и чернуха, всевозможные раздевания, со сцены стал звучать мат. Это мне всегда претило. Правда, в последнее время в театре появились серьезные спектакли, уже все поняли: что бы там ни говорили, все равно сцена – это своего рода алтарь. Мы должны что-то проповедовать, мы должны спрашивать себя, во имя чего мы делаем спектакль. Не во имя того, чтобы импонировать публике, а во имя того, чтобы преподать ей какой-то урок. Сейчас театр сам ответственен за выбор репертуара и за все, что в нем происходит. И это правильно. Поэтому сегодня подход к театру стал гораздо серьезнее, и в нем появились возможности каких-то актерских открытий. Но сейчас почему-то наши высокие чиновники обрушиваются на стационарные театры. А это достояние нашей страны, это наша гордость. И только на стационаре можно открыть и воспитать артиста. Антреприза не дает таких возможностей. Она может только эксплуатировать таланты. Делать какие-то шоу со знаменитостями. Конечно, чтобы выжить, легче легкого сделать шоу, и люди понесутся смотреть. Но разве в этом задача театра? Поэтому в нашем театре имени Рубена Симонова, где зрительный зал всего на сто пятьдесят мест, мы очень много думаем об актерах. О том, чтобы у них была возможность творческого роста, чтобы они могли проявить себя с неожиданной стороны. Мы, как это теперь принято говорить, «раскручиваем» своих актеров и стараемся, чтобы они у нас были и разные, и всесторонние. Мы не позволяем себе плохо оформить спектакль, несмотря на все финансовые трудности, не позволяем себе, извините, ругаться матом, не позволяем себе вольности, в которых чувствуется разгул улицы и которых ни в коем случае не может быть в театре, если он называется Храмом.

– Создать театр – дело фантастически сложное. Еще сложнее его содержать и развивать дальше. На какие средства вы существуете?

– Наш театр муниципальный. Есть свой бюджет, который нам обеспечивает правительство Москвы. А все остальное мы стараемся заработать сами. Стараемся, чтобы у нас покупали билеты, чтобы мы имели надбавки. Но, честно говоря, зарплаты очень низкие, на них существовать невозможно. Но наши артисты – подвижники, они хотят настоящей творческой работы в театре. Кто-то при этом еще снимается в кино, где-то еще зарабатывает. А вот производственный персонал очень сложно содержать. Я сейчас окунулся в это дело и прошел ликбез, потому что я здесь и художественный руководитель, и директор. Для меня это все труднейшие вопросы. В свое время были спонсоры, но сейчас они уходят от нас, потому что их облагают всевозможными налогами. Меценатством заниматься невыгодно. Но мы стараемся получить гранты. Сейчас система грантов начинает работать. Ну, в общем, как-то крутимся.

– Надо действительно быть подвижником, чтобы сегодня заниматься театром. В вас, наверное, живы еще старые идеалы?

– Да. Потому что я так воспитан. Нас так воспитывали. Длинно и долго. Может быть, навязчиво, но воспитали, что делать?! Смотришь старое кино, «Весну на Заречной улице», например, и почему-то сразу возникают в сердце и доброта, и нежность, и смех, а порой и слезами обливаешься. Я очень давно не испытывал таких чувств в современном кинематографе – там лишь стреляют и убивают. Нынешнее телевидение воспитывает в зрителе плохой вкус. И когда моя маленькая внучка говорит слово «блин», я уже ей не могу объяснить, что это не русский язык. Она меня не поймет. Ведь она слышит, что так разговаривают по телевидению.

– Ваш театр, как многие, сейчас уже закрывает сезон?

– Нет. Мы будем работать до 18 июля. Но больше будем репетировать, чем играть, потому что народ уже в огороды пошел, картошку сажать. Мы отберем те спектакли, на которые зритель идет, и будем их показывать.

Справка «НИ»

Вячеслав ШАЛЕВИЧ родился в Москве 27 мая 1934 г. Окончил Театральное училище им. Б. Щукина (1958) и Высшие режиссерские курсы при ГИТИСе (1979). С 1958 года – актер академического театра им. Евг. Вахтангова. В настоящее время служит художественным руководителем Московского драматического театра имени Рубена Симонова. Народный артист РСФСР (1979). Лауреат Государственной премии РФ (1995). Снялся более чем в 30 фильмах. Среди них – «Капитанская дочка» (1958), «Три тополя на Плющихе» (1967), «Иркутская история» (1973), «Семнадцать мгновений весны» (1973), «Мастер и Маргарита» (1994).