«Партизаны мы были...»

В книге Петрушевской «Девятый том» много всего: и биографические заметки, и портреты друзей, рецензии на их произведения, публицистические статьи, ответы на анкеты, литературоведческие исследования… Все вы это прочитаете и оцените. Я же хочу обратить ваше внимание только на одну часть девятого тома, составляющую, однако, его почти половинный объем. Эту часть Петрушевская обозначила бы как «Театральный роман». Я бы назвал по-другому: «Записки партизана». С эпиграфом из того же автора: «Партизаны мы были, городские партизаны».

Речь идет об интеллектуальном подполье советских времен и боевых операциях по преодолению заграждений, выстроенных редакторами и цензурой, военных хитростях, обходных маневрах при захвате сцены… Каждый драматург был полководец своей пьесы. Помню командирскую фразу Вампилова: «Москву обложил». Своими пьесами, читай. Творческая биография складывалась из битв, обозначенных в послужном списке названиями спектаклей. В случае Петрушевской – битва за «Чинзано», долголетняя осада «Трех девушек в голубом», взятие крепости «Уроки музыки»… Свою боевую биографию автор начинает словами: «Должна вас предупредить, что все наши, драматургов, театральные романы начинались в те веселые времена, которые люди потом назовут мрачной эпохой социализма… Мы дружно играли с властями в казаки-разбойники, такая была городская партизанская война – им работа-зарплата, нам приключения на голову».

В быту тоже надо было действовать по законам военного времени. Чтобы добыть книжку, ну, не ту, конечно, которую продавали в магазине, а которую хотелось почитать, надо было на всякий случай проштудировать ходившее в самиздате наставление опытного диссидента Амальрика «Как вести себя на допросе». Если что – где взяла?.. кто дал?.. – «Нашла книгу на скамейке», – и стой на своем... За хранение и распространение запрещенных книг давали до пяти лет…

Нынче все эти жизненные технологии сделались ненужными, толку-то о них вспоминать и предаваться ветеранской ностальгии. Уже и сами магические фамилии, которыми, как золотым ключиком, открывались премьеры, чаще, правда, ржавым скрипучим амбарным засовом закрывались, всех этих Лигачевых, Слюньковых, Зайцевых – к кому там еще писала Петрушевская, звонили ее ходатаи? – мало кто помнит, и лишь попираемому ими когда-то драматургу обязаны они сегодня тем, что хоть как-то упомянуты в приличном издании…

Однако почему я сосредоточился именно на этом, рискуя вызвать неудовольствие любимого автора – книга-то гораздо шире. Накануне нового, 2004 года в одной газете был опубликован монолог Жванецкого, где он среди прочего замечает: ему показалось, что интеллигенцию снова выталкивают из общественной жизни на кухни, где они, наконец, захлебнутся в своих пустых диссидентских разговорах и уже никогда больше не выплывут на поверхность. «Но, – оптимистически восклицает автор, – они не понимают, с какими профессионалами имеют дело!».

Так вот, у тех, кто в силу возраста не имеет такой высокой квалификации, на всякий пожарный будет теперь под рукой веселое пособие – последний том полного собрания сочинений Людмилы Петрушевской. Надеюсь, что к тому времени его номер будет отнюдь не девятый.