МАРАТ САФИН

– Итак, Марат, на один, самый последний матч вас все-таки не хватило…

– Да, это так. Я устал и не мог поддерживать темп, который задавал Роджер. Но, думаю, все видели – мне не хватило совсем чуть-чуть. Еще бы чуть-чуть дополнительной энергии, глядишь, и поборолся бы. В первом сете у меня был шанс, и если бы я его реализовал, то все могло выйти по-другому. Но я проиграл, и Федерер окончательно почувствовал уверенность в своих силах.

– Почему у вас не получалась подача?

– Никаких особых причин нет. Все та же нехватка сил. Во время подачи силу вырабатывают ноги. А они-то у меня как раз и устали больше всего. Согласен, что, подавай я чаще первую подачу, шансов у меня было бы больше.

– Перед финалом вы отдыхали или тренировались?

– Тренировался в субботу и немного утром в воскресенье. Думаю, что ничто бы не помогло мне восстановиться: я сыграл слишком много трудных матчей. Но вообще-то я не хочу оправдываться. Я проиграл не новичку, а лучшему теннисисту мира.

– Федерер действительно, с вашей точки зрения, сейчас лучший?

– Безусловно. Он потрясающий игрок. В его игре нет слабостей.

– Как и когда-то у Пита Сампраса?

– Не думаю, что сравнивать Роджера и Пита корректно. Да, в их манере есть много общего, но Сампрас выиграл четырнадцать турниров «Большого шлема», а Федерер пока только два. Хотя... Сампрас, конечно, игрок великий, но удар слева у него был не очень хорош, а Роджер хорош во всем.

– Очевидцы вашего матча с Сампрасом в финале US Open-2000 говорят, что тогда вы играли безупречно. На этом турнире вам удалось выйти на тот уровень?

– Не думаю, что я когда-нибудь сыграю так, как тогда с Сампрасом. Я имею в виду даже не качество игры, а особый стиль, который мог сработать только против Пита. А здесь... Наверное, в матчах против Роддика и Агасси я показал все, на что способен.

– Обидно, что, пройдя Энди и Андре, вы не выиграли турнир?

– Ничего подобного. Трагедии в моем поражении от Федерера нет. Я это переживу.

– Если оглянуться назад, оценить те восемь месяцев, которые вы провели практически вне тенниса, вас удивил нынешний результат?

– Очень сильно. Я начинал практически с нуля и думал, что новый путь наверх займет намного больше времени. Особенно тяжело мне было летом, в Лос-Анджелесе…

– Когда вы попробовали выйти на корт и не смогли завершить матч первого круга?

– Да. Мне было плохо потому, что никто не мог определить, что у меня за травма. Но потом там же, в Лос-Анджелесе, друзья привели меня к одному спортивному доктору, и он мне четко сказал – у тебя маленькие надрывы в связках кисти. Операция помочь бы не смогла, поэтому руку заковали в гипс, и я отправился на природу.

– И куда же?

– В Йосемит-парк, в Калифорнию. Мы втроем жили в палатке – я, мой тренер (Денис Голованов. – А.С.) и его подруга. По восемь часов в день проводили в лодке, рыбачили, пили пиво. Что ловили – тут же готовили и ели. Жаль только, что в такую погоду я не мог купаться. По вечерам за обедом пили вино. Расслабились, в общем. А что мне было еще делать?

– Сейчас что вы думаете о своих перспективах?

– Этот турнир показал, что я уже вышел на уровень лучших игроков мира. Федерер, Роддик, я, Грожан, может быть, кто-то еще – о нас будут говорить в ближайшие пять лет. Именно мы будем следующими Сампрасами, Агасси и Макинроями.