Александр КАЛЯГИН

Я не отношусь к тем, кто продолжает сокрушаться о том, что наша страна потеряла свое былое могущество. Уверен, что Россия в мире имеет влияние не меньше, чем когда-то СССР. Понимаю, как сложно проходил этот процесс отделения республик, сколько в результате оказалось изломанных судеб, и все-таки я уверен, что дружная семья народов должна была распасться, чтобы оставаться дружной. В политике свои сложности нового взаимодействия, а в культуре, на мой взгляд, возникает этап, когда на самом деле становится необходимостью общение друг с другом. Вместо насильственной поддержки и заботы «старшего брата», как называли Россию в республиках, появляется естественное стремление делиться своим опытом и обогащаться опытом других. В последние годы я с театром «Et cetera» побывал на гастролях на Украине, в Грузии, Латвии, Болгарии, которую тоже называли нашей шестнадцатой республикой. Я был поражен, с каким интересом везде был воспринят наш театр, под словом «наш» имею в виду – российский. Как зрители теперь уже других стран ждали встречи с русским театром. Восторженность иногда доходила даже до курьеза. В Грузии к одной актрисе театра подошел пожилой грузин, который попросил позвонить ему по телефону, ему хотелось просто поговорить по-русски. Работая с Робертом Стуруа, с болгарским режиссером Сашей Морфовым, я просто поражаюсь их глубинным знаниям о русской культуре, бережному отношению к тому, что дала наша страна миру. Мне порой кажется, что у них больше уважения и желания сохранить то, что мы с такой безмятежностью разрушаем. Недавно Городской таллинский театр показал в Москве спектакль «Отцы и дети» по Тургеневу в постановке Адольфа Шапиро. Я не говорю о тончайшей, филигранной режиссуре Шапиро, ему как бы положено, но меня поразили эстонские артисты, которые показали такой высочайший класс игры в традициях русской психологической школы. Недавно по европейским новостям я увидел сюжет о литовском режиссере Оскарасе Коршуновасе, показали эпизод из его спектакля «Ромео и Джульетта». Меня настолько заинтересовал его театр, что перед Новым годом я поехал в Вильнюс, чтобы посмотреть спектакль. С Оскарасом мы познакомились, это еще совсем молодой человек. Он малоразговорчив, несколько мрачен, даже угрюм. Оживляется только тогда, когда говорит о театре. В нем виден абсолютный фанат искусства театра. Коршуновас создал театр, который не имеет своего помещения, но уже пять лет успешно работает. В его репертуаре «Мастер и Маргарита» Булгакова, три спектакля по Хармсу и Введенскому. Оскарас бредит обэриутами, он всерьез занимается этим периодом русского искусства. Вечером мы посмотрели спектакль «Ромео и Джульетта». Я увидел сценическое произведение, которое подходило под вахтанговскую формулу «фантастического реализма», для меня самую емкую в театре. Тончайшая ирония даже в самых драматических кусках, внутренняя эксцентричность, при этом абсолютная художественная правда. Коршуновас сделал два почтенных семейства Монтекки и Капулетти владельцами пекарен, которые тут же расположились на сцене. Кухонная утварь, печи, противни с пирогами – все это составляет оформление спектакля. И огромный чан с мукой, из которой делают тесто прямо на глазах у зрителей. Спектакль насыщен театральной символикой, но в нем нет ребусов, которые надо разгадывать. Воздух наполнен мыслью, эмоцией, а не бессмысленными перемещениями артистов в пространстве, как часто бывает в спектаклях наших молодых популярных режиссеров. Удивительно, что литовский режиссер, который даже не учился в Москве, так точно ощутил эту неуловимую вахтанговскую традицию. Его спектакль – это не гимн возвышенной любви, он скорее о ненависти. О традиции ненависти, которую разрушает любовь. Можно печалиться, что талантливый и думающий режиссер оказался не в Москве, а можно радоваться, что русское искусство продолжает обогащать другие культуры. Что влияние нашего национального гения существует и никуда не исчезает, несмотря на все границы, а может быть, и усиливается.

Автор – народный артист CCCР, председатель Союза театральных деятелей России, художественный руководитель театра «Et cetera».