Конец сказки

Еще несколько лет назад идея экранизировать грандиозную сагу Джона Рональда Толкиена «Властелин колец» казалась безумием. Немыслимым представлялось создать из сложной мифологической конструкции увлекательное кино. Ко времени выхода последней части трилогии страсти практически улеглись. Во всяком случае, ожидание «Возвращения Короля» не было столь истеричным, как предыдущих двух фильмов. «Толканутые» фанаты скрепя сердце притерпелись к джексоновской манере изложения и даже простили режиссеру купюры в своей «Библии». Журналисты устали подсчитывать астрономические расходы на производство и доходы от проката, рассказывать истории о поголовной занятости в съемочном процессе трудоспособного населения Новой Зеландии. Поэтому сегодня пересказывать очередной раз сюжет «Возвращения Короля» как-то даже неловко. Все ведь помнят, как на долю кроткого хоббита Фродо выпала дальняя дорога в черную страну, где он должен уничтожить могущественное кольцо владыки зла. Если победит кольцо, а не хоббит, с лица земли исчезнет не только родина самого Фродо – идиллический Шир, но и прочие жители мифической страны Средиземья.

Актерские будни во время съемок трилогии продолжались больше двух лет, и теперь звезды картины продолжают с пугающей, почти патологической нежностью вспоминать о своей работе в сказке. Элайджа Вуд (хоббит Фродо) начал сниматься во «Властелине» в призывном возрасте 18 лет и прошел в резиновых волосатых лапах Фродо подлинную школу жизни. Теперь ему 22, он возмужал в мучительном странствии по Средиземью. Съемочную группу «Властелина», ставшую свидетельницей его взросления, Элайджа считает своей семьей, а Новую Зеландию называет второй родиной. Нежная Лив Тайлер (Арвен) признается в том, что даже в ней есть что-то от изгоя и урода Горлума, и уверена, что любой человек на земле может найти в трилогии о кольцах героя, в котором узнает самого себя. А счастливый Джексон, человек, полностью реализовавший свою сумасшедшую кинематографическую мечту, признается, что влез в эту авантюру именно ради того, чтобы снять третью часть – «Возвращение Короля», самую эмоциональную, насыщенную и важную книгу эпопеи.

Фрагментарные бои в первых частях в финале трилогии перерастают в великую битву под стенами последнего города–оплота рода человеческого. Сходить в кино стоит хотя бы ради этого эпизода: сражение надо поглядеть собственными глазами. Там есть все: густая мгла, где даже воздух кажется угольной пылью. Бурлят реки огня, в которых должно растаять великое кольцо, унеся с собой беды и горести жителей Средиземья. Заставляют шевелиться волосы режущие голоса назгулов, жуткий рык боевых слонов и морды орков, в которых воплотились, кажется, самые страшные кошмары многих поколений.

«Возвращение Короля» сделано так, что станет понятно даже непосвященным (не «толкинутых») зрителям. Они без труда распутают все клубки интриг, даже если не читали сагу и не смотрели предыдущие две серии. Ведь в битве добра со злом разобраться всегда нетрудно.

Возможно, экранизация – идеальный вариант существования толкиеновской саги. Кинематографическое воплощение оправдывает сюжетную незамысловатость «Властелина», заполняет пустоты и наглядно демонстрирует исторические корни английской волшебной сказки. Камера у Джексона любовно и внимательно оглядывает частоколы городища, средневековые одежды массовки, готические залы соборов. Кино придает плоть и кровь персонажам, которые у писателя были намечены лишь необязательным пунктиром. Девяносто процентов картины «Возвращение Короля» созданы на компьютере. Некоторые фрагменты даже как-то хочется разглядеть «покадрово», потому что на обычном просмотре невозможно заметить швов, понять, как движутся эти нерукотворные чудища и как «это» человек научился так монтировать.

Кстати, фильмы Джексона критики обычно сравнивают только друг с другом. Вторую часть – с первой, а третью – с двумя предыдущими. Все потому, что «Властелина колец» сегодня действительно не с чем сравнить. И дело здесь даже не в техническом совершенстве спецэффектов. Работу такого масштаба, драматизма, продуманности в деталях драматургии до сих пор умели выполнять только великие, с которыми Джексона вроде как неприлично и странно поставить рядом. А ведь даже красота колонны фантастических воинов, идущих в смертельную битву, у Джексона вполне сопоставима с батальными сценами Эйзенштейна в «Александре Невском».

Сказка – ложь. Но лучшие сказки, в которые вложено столько времени, страсти, любви (циники добавят: и денег), почти становятся правдой. Или по крайней мере правдой на один вечер, с удовольствием проведенный в кинозале.