Вначале – о самих результатах исследования. Социологи предложили участникам опроса классифицировать ситуацию в Чечне. 59% респондентов ответили, что там до сих пор «продолжается война». В том, что в этой кавказской республике «налаживается мирная жизнь», уверена почти треть опрошенных. Причем число сторонников последней точки зрения растет месяц от месяца (результаты опубликованы в динамике). Со своей позицией по этому вопросу не определились 13%.
Заметный сдвиг в массовом сознании демонстрирует ответ на следующий вопрос: «Как вы считаете, стоит ли продолжать военные действия в Чечне или необходимо начать мирные переговоры?» Если 4 года назад число «ястребов» и «голубей» было примерно одинаковым (44% и 47% соответственно), то к исходу 2003-го за мирные переговоры высказываются уже 67% опрошенных, а с позиции силы предпочитает разговаривать пятая часть россиян.
Попытались ученые выяснить и степень тревожности общества в связи с возможностью оказаться жертвой террористического акта. Очень боятся за свою жизнь и жизнь близких 28% реципиентов. Большинство же (47%) «в какой-то мере опасается» террористов. Кстати, именно такой, «средний», уровень тревоги характерен для большинства россиян в течение последних пяти лет. Уверены, что с ними и их близкими ничего не случится, 9% опрошенных.
Характерными называют специалисты и ответы на вопрос: «Как вы думаете, почему английский суд не выдал России чеченского лидера Ахмеда Закаева? Большинство (52%) увидело за этим шагом служителей британской Фемиды желание «досадить России по любому случаю». 20% россиян посчитали, что «российская прокуратура не смогла доказать обоснованность своих обвинений». Затруднились ответить 27% участников опроса.
На поводу у государства Эмиль ПАИН, руководитель Центра по изучению ксенофобии и экстремизма Института социологии РАН: – Результаты опроса можно назвать как вполне прогнозируемыми, так и противоречивыми одновременно. С одной стороны, растет число людей, считающих, что в Чечне налаживается мирная жизнь. С другой, больше людей говорят о необходимости вести мирные переговоры. Впрочем, такой разлом массового сознания неудивителен, поскольку все это – реакция на сигналы, подаваемые среднему жителю со стороны государства через подконтрольные ему СМИ. Система негосударственной информации сейчас не работает, так что откуда еще рядовому томичу или пермяку черпать сведения? Гораздо страшнее другое. Не только рядовые граждане, но и официальные лица попали в ловушку тех запретов, которые власть предержащие сами себе и поставили. У нас существует идеологическое табу на обсуждение определенных тем и обстоятельств чеченской проблемы. Скажем, о вспышках активности боевиков в этой республике дозволено говорить только в контексте происков иностранных наемников. И никто не задается вопросом, а какова доля этих наемников в общем числе боевиков? Никто не анализирует роль самой антитеррористической операции как стимулятора диверсионной деятельности. Не говорят о том, что помимо хорошо известных Басаева, Масхадова уже выросла целая «плеяда» молодых полевых командиров. Среди них – Читигов, братья Мунаевы, Дока Умаров, Газиев и другие. Об этом обстоятельстве почему-то не принято говорить в кругу профессионалов, занимающихся решением чеченской проблемы. Однако как можно строить свою тактику борьбы, если бояться вслух обсуждать все не самые «приятные» нюансы существующей картины? Итоги опроса опосредованно демонстрируют нам то, что пытается внушить власть рядовым гражданам: в Чечне налаживается мирная жизнь. На мой взгляд, сейчас происходит как раз обратное: опасность военных операций боевиков нарастает. Примером тому не только вылазка в Дагестан. Практически незамеченными остались их «рейды» в Кабардино-Балкарию, Осетию. Боюсь, что ситуация в Чечне не стабилизировалась, а скорее застыла на определенной опасной фазе. Боевики ищут новые способы нападений, которым обществу было бы сложно противостоять. А Россия застыла в ситуации безнадежного консерватизма вместо того, чтобы начать искать нетривиальные пути решения чеченской проблемы. |