«Медвежья» боязнь

«Все действующие лица этого политического «карнавала» хорошо известны и участникам избирательной кампании, и самим избирателям. Темы, предложенные для обсуждения в теледебатах, неоднократно обсуждались с высоких трибун», – заявил с подкупающей прямотой г-н Волков. То, что «единороссы» явно не «бойцы» и постоянно уклоняются от словесных дуэлей, известно было и раньше. И все же такого ожидать заранее было трудно. Хотя нехорошие подозрения стали появляться уже при ознакомлении с проектом «расписания» теледебатов, разработанным Наблюдательным советом при договоре «Выборы-2003». Если все прочие партии–участницы борьбы за думские кресла указали конкретные имена «дуэлистов», призванных защищать честь их флагов, то напротив «Единой России» в таблице значилось – «Федеральный список партии».

Но то, что «единороссы» практически абсолютно пренебрегут бесплатным эфирным временем никто, естественно, ожидать не мог (большой кусок его был целевым образом отведен под теледебаты). Не ожидалось и столь откровенного пренебрежения к своим соперникам, надеявшимся, несмотря ни на что, на соблюдение каких-никаких приличий; да и к избирателям, которые «прямой речи» от партии власти теперь не услышат.

Напомним, что коммунисты сразу изъявили желание побеседовать именно с «единороссами». Те встречного энтузиазма не проявляли. Сопредседатель Наблюдательного совета Андрей Пржездомский тем не менее заверил тогда «НИ», что «Единая Россия», мол, готова встретиться «с кем угодно».

«С предложенным советом графиком мы согласились, – заявил «НИ» начальник юротдела ЦК КПРФ Вадим Соловьев, – но в графике-то значилось 5 дебатов с «Единой Россией», а теперь, по всей видимости, придется руководствоваться результатами предусмотренной законом жеребьевки». «Боятся выходить», – так охарактеризовал поведение «Единой России» г-н Соловьев. Впрочем, с «единороссами» жаждали пообщаться, кроме коммунистов, представители многих политических сил.

Что касается официально озвученной мотивировки отказа, она, разумеется, не выдерживает никакой критики. О принципиальном «нежелании» себя рекламировать наглядно свидетельствуют, например, многочисленные телеролики про «единую и сильную Россию», а также бесконечные сюжеты в новостях про «отпускные приключения» лидеров партии власти.

Теледебаты – мощнейший предвыборный фактор. За те несколько минут, которые политика будет лицезреть и слышать вся страна, он может как набрать «очки», так и лишиться кредита доверия. В российской практике отказ от теледебатов – не такая уж редкая вещь. Каких только аргументов не приводилось «отказниками». Владимир Яковлев во время выборов губернатора Санкт-Петербурга отказался дебатировать с Анатолием Собчаком, заявив, что не хочет «отбирать хлеб у прокуратуры и задавать публично вопросы, которые находятся в сфере компетенции следственных органов». Борис Ельцин отмахивался, мол, действующему президенту не пристало на равных, как кандидату, дискутировать с кандидатом же. «Надо смотреть в глаза миллионам людей и давать обещания, заведомо зная, что они невыполнимы. Я этому так и не научился», – объяснял кандидат в президенты Владимир Путин свое решение не дебатировать. В мире к отказу от участия в теледебатах относятся по-разному. В США – это верная политическая смерть. А во Франции Жак Ширак проделывал этот трюк на двух президентских выборах, и это на его карьере губительно не сказалось. Но то, что отказ всегда вызван страхом – боязнью неудобных, «безответных» вопросов, – это медицинский факт.