Уроки по пятому пункту

В школах Северной Осетии–Алании пятиклассники изучают историю, пользуясь учебным пособием «Рассказы по истории» (издание второе, переработанное), где события осени 1992 года изложены в такой версии (стр. 108): «Война, которую защитники Отечества ведут против захватчиков, называется Отечественной войной... Отечественная война в Осетии не завершилась перемирием на юге. Второй фронт открылся на востоке. Ночью 31 октября 1992 года ингушские отряды вторглись на землю СО. Ингушетия начала войну, чтобы захватить часть Пригородного района и Владикавказа. На защиту Осетии встали тысячи добровольцев. Люди разных национальностей вышли защищать свои дома и семьи, свою общую Родину. Через перевал бросились закаленные в боях юго-осетинские отряды. Враг был разбит и отброшен на свою территорию. И, чтобы не допустить новой войны на Северном Кавказе, прибыли российские войска. Народ свято чтит память героев, погибших в боях или зверски замученных захватчиками».

Трудно оценить, чего здесь больше – патетической глупости или продуманной лжи. Подменять память об Отечественной войне с фашистскими захватчиками, длившейся четыре года и унесшей десятки миллионов жизней в СССР, некой «Отечественной войной в Осетии» нелепо и кощунственно. Расчет на то, что дети не способны оценивать содержание учебников. Они им верят. «Отечественной войной» беззастенчивый автор учебного пособия назвал один из первых межнациональных конфликтов в разваливающемся Советском Союзе, вспыхнувший между осетинами и грузинами на территории Грузии в Юго-Осетинской автономии, а затем и кровавые события в Пригородном районе на территории самой Северо-Осетинской АССР. Эти последние названы с оглядкой на историю Второй мировой войны «вторым фронтом». Намеренно использованы слова и обороты, известные каждому по истории Великой Отечественной войны. Здесь есть и «захватчики», и «враг был разбит и отброшен на свою территорию», и даже «Ингушетия начала войну, чтобы захватить…». Даром, что не существовало еще Ингушетии – не было ни ингушской администрации, ни выборных, ни исполнительных органов. Да и не может начать войну одна административная единица против другой в пределах одного государства.

Расчет на то, что нафаршированные националистической риторикой осетинские дети, как и задумано, не захотят учиться вместе с «ингушскими агрессорами», а ингушские будут копить вражду и обиду. И на долгие десятилетия сохранится сегрегация в осетинских школах, а значит, и в осетинском обществе.

Дело Галазова – бывшего секретаря Североосетинского рескома КПСС, бывшего председателя республиканского Верховного совета, бывшего президента республики, подхватившего знаменитый тезис о невозможности совместного проживания осетин и ингушей, – будет жить. Конечно, если бы сегодняшний президент Северной Осетии–Алании взял за руку ингушского ребенка и привел его в школу, и посадил за парту да еще громко сказал, почему это делает, порвалась бы цепочка хитроумной лжи и ненависти. Но Александр Сергеевич Дзасохов почему-то этого не делает.

Сейчас мало кто помнит о событиях 1992 года в Пригородном районе Северной Осетии, не ко времени вспоминать подробности, но суть можно изложить коротко.

Провокационное поведение некоторых ингушских радикалов и прежних осетинских властей, не признавших «Закон о реабилитации репрессированных народов», и безответственность Российского центра, не настоявшего на исполнении закона, привели к кровавому противостоянию Североосетинских незаконных вооруженных формирований (НВФ) и мелких групп ингушского населения. В конфликт вмешались на осетинской стороне российские войска и югоосетинский батальон, прибывший из соседней Грузии и отличившийся особой жестокостью. В результате из числа ингушского населения, проживавшего в Пригородном районе, были убиты 407 человек, в том числе 12 детей, остальные (по разным оценкам – от 40 до 60 тысяч) выдавлены за пределы Северной Осетии, а их дома, числом примерно три тысячи, сожжены или разрушены. В столкновениях погибли 105 осетин. Для обоих небольших народов потери весьма чувствительные и, учитывая особый кавказский менталитет, рассорившие их на долгие годы.

Не существует до сегодняшнего дня официальной правовой и политической оценки случившегося кровопролития. Без нее оба народа дезориентированы, не имеют точек опоры ни в настоящем, ни в будущем. Конечно, за эти годы многое изменилось, ведь и пепелища зарастают травой, и люди не могут слишком долго жить одной злобой. В Куртате, Дачном и даже в Тарском, где еще пять лет назад были сожжены 60 вагончиков возвращенцев, вновь живут ингуши, и в некоторых селах школы уже общие. А в поселке Карца учительский коллектив, говорят, после конфликта настоял на том, чтобы все дети, невзирая на национальность, учились вместе.

Следует, однако, учитывать, что истоки всех конфликтов на Северном Кавказе находятся не там, а в российской столице. Старший следователь по особо важным делам при генпрокуроре РФ В. Е. Костырев, проводивший допросы высокопоставленных чиновников, цитирует свидетеля В. А. Тишкова, бывшего председателя Госкомнаца РФ, который, оценивая шаги федерального руководства во время осетино-ингушского конфликта, заявил: «Это была подлинная индульгенция на проведение «этнической чистки» против таких же граждан, но другой (ингушской) национальности». Костырев включил свидетельство В. А. Тишкова в итоговую справку «О причинах осетино-ингушского конфликта, его развитии и роли в нем федеральных органов власти». Однако федеральные органы проигнорировали представленный документ. Многочисленные указы президента Б. Ельцина, всевозможные совещания с участием самых высоких лиц государства, парламентские комиссии и всяческие «Комитеты по ликвидации…» убеждают в отсутствии у тогдашнего российского руководства продуманной национальной политики или, того хуже, в наличии каких-то тайных соображений. Прокатившиеся две чеченские войны донельзя искривили и без того непрямые национальные взгляды федеральных властей. Одно из сегодняшних свидетельств тому – энциклопедия МВД России (председатель Главной редакционной коллегии министр внутренних дел Б.В. Грызлов). В одной из статей речь идет о депортации ингушей и чеченцев:

«В период Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг. часть чеченцев и ингушей поддержала немецко-фашистские войска. На учете в НКВД в Чечено-Ингушской АССР к 1943 г. значилось 54 бандгруппы. Установленная численность бандформирований в Чечено-Ингушской АССР (7413 человек) превысила количество ушедших на фронт в результате трех проведенных мобилизаций. Это послужило поводом для массовой (520301 чел.) депортации чечено-ингушского населения из мест постоянного проживания на восток страны 23 февр. 1944 года. Депортация была проведена группировкой органов и войск НКВД совместно с воинскими частями Красной Армии (ок.100 тыс. чел.) Под руководством Л.П. Берия… В 1957 г. Чечено-Ингушская АССР была восстановлена. В качестве «компенсации за страдания» к Чечено-Ингушетии были присоединены Наурский и Шелковской р-ны, ранее входившие в Ставропольский край».

В энциклопедической статье сегодняшнего российского МВД тщательно воспроизведена сталинско-бериевская ложь, взятая из энкавэдэшной справки, но к ней прибавлена еще и собственная.

К сведению, не 7413 человек в бандгруппах, а 17413 человек, ушедших на фронт. Всего на фронтах во время Великой Отечественной войны сражались 28000 воинов чеченской и ингушской национальностей. Данные из книги секретаря Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) В. И. Филькина «Чечено-Ингушская партийная организация в годы Великой Отечественной войны». Среди защитников Брестской крепости было 400 вайнахов. ЧИАССР не была оккупирована немцами, а потому не могли «часть чеченцев и ингушей поддерживать немецко-фашистские войска». А чего только стоит авторский сарказм: «компенсация за страдания». Общее впечатление от этого убогого даже во лжи и ненависти текста в том, что национальную политику государства могут передать российским милиционерам, а эти последние во власти ностальгии по И. В. Сталину и Л. П. Берии. Лаврентий Павлович может спать спокойно: подпольный ЧК действует. А пока он действует, будут процветать и те, кто мечтает сохранить осетинские школы расово чистыми.