Один из самых безумных эксцентриков в русской литературе, поэт, уверенный, что ангел живет в каждом человеке, хотя тот об этом не подозревает, отец русского нудизма, который своих именитых гостей призывал загорать без одежды, Максимилиан Волошин ровно сто лет назад построил в Коктебеле дом и, прожив в нем несколько лет, объявил, что Коктебель – уникальное место на земном шаре. В этом он не ошибся. Полынная магия Коктебеля метафизична. Магнетизм Карадага оживляет даже мертвых. Может быть, в Коктебеле люди и не становятся ангелами, но ангелы здесь побывали. Ангелы времени зря не теряли: они пробили в морских камешках дырки, рассыпали по пляжу. Эти камешки приносят людям счастье. Коктебель – город куриного бога.
Волошин, однако, умер несчастным. Он не любил революции: она окончательно победила даже в Коктебеле. Фадеев справедливо объявил его посмертно контрреволюционным поэтом. Слишком пафосные символистские стихи порой мне кажутся поэтической археологией, но Волошин мне дорог как гениальный тусовщик своего времени, искатель параллельных миров, подданный всех богов мира, сумевший быть собирателем не только камней, но и людей. Отогретые им после революции гости были сливками русской культуры – судьба их известна.
В шестидесятые–семидесятые годы Коктебель захипповал на Киселевке и пережил период дом-творческого снобизма. Было много советской мути, но Коктебель выстоял. Теперь по набережной Коктебеля ходят отдыхающие, любящие караоки, с мукой тупости на пережаренных лицах. Почему-то их хочется назвать мухосранцами, хотя это не слишком политически корректно. Мухосранцы превратили окрестности Коктебеля в помойные кущи. Иногда проваливаясь в грязь на черной улице с разбитыми фонарями, чувствуешь себя где-то в пригороде Калькутты. Но полынная магия Коктебеля сильнее мухосранцев. В городе неожиданно запахло возрождением.
150 лет назад Достоевский объявил, что «Константинополь должен быть наш». Он сглазил большую русскую политику. Россия откатилась на север. Исчезновение Крыма с карты России оказалось не только политической, но и культурной драмой. Крым был выходом России к средиземноморской цивилизации, истокам, корням, христианскому откровению. Крым согревал холодную страну виноградным субтропическим солнцем. Это солнце жило в русской поэзии.
Андрей Белый говорил, что каждый пятый художник и писатель Москвы и Ленинграда связан с домом Волошина. Вместе с Крымом Россия потеряла один из главных культурных центров страны. В сентябре 100-летие дома Волошина приравнено к юбилею самого Коктебеля. Встает, естественно, вопрос о возвращении Коктебелю статуса творческой Мекки. Об этом никто не позаботится, кроме нас. Коктебель будет принадлежать людям, которые его любят. Коктебель должен быть наш. Вот только кто эти «мы»?
Мы – крымские татары? украинцы? русские? крымчане или кто-то еще? Или все вместе? Нет, пока что мы – это, скорее всего, никто. Нас, по сути дела, не оказалось. Есть, правда, ностальгические эмоции завсегдатаев, для которых нынешний Коктебель хуже пешеходного Арбата, но нытье Коктебель не спасет. Есть, конечно, группа симпатичных, но плохо сплоченных энтузиастов, работающих в музее Волошина, чьи зарплаты можно исчислить в отрицательных величинах. Алармисты, они говорят о том, что дом рушится и потолок протекает каждому мало-мальски известному посетителю, но ремонт не начат. Для возрождения дома Волошина нужны не только средства, но и концепция. С концепцией сложно: на дворе – не серебряный век с немыслимыми толпами талантливых людей, а эпоха разбитой вдребезги русской литературы, где каждый работает в собственном измерении. Коктебелю повезло с мэром, Алексеем Булыгой, толковым, порядочным, скромным, который вернул Коктебелю его татарское название. Но мэр признается мне, что ему не на кого опираться, Коктебель – донор большой Феодосии: денег на развитие не хватает. Несмотря на заслуги перед русской культурой, Коктебель до сих пор даже не получил статуса города. В административном смысле этот ПГТ – захолустье. Однако Коктебель –культовое место, которое хорошо раскручивается для международных фестивалей. Коктебель был творческой тусовкой, и он должен ею стать снова.
Волошин считал, что Россия мало пользы принесла Крыму после колонизации, и, когда шел в Крыму красный террор, он мечтал отдать его Германии. Аксенов нашел Крыму определение: остров Крым. Коктебель нуждается в мирном завоевании. Если город пойдет по дешевому пути, он станет находкой для секс-туризма. В Коктебель надо вкладывать деньги (строить дома, стильные гостиницы, разбивать национальный парк), а не кусать локти. Тогда и станет ясно, кто это – мы и почему Коктебель должен быть наш.