Алексей Бабий: « Необходимы открытые базы данных всех репрессированных»

Как уже сообщали СМИ, в Магадане уничтожаются личные карточки узников лагерей, жертв политических репрессий. Выяснилось это случайно. Сергей Прудовский, активист общества «Мемориал», сделал запрос в Управление МВД России по Магаданской области об информации на заключенного Чазова Федора Николаевича.

Начальник Управления М. И. Серегин ответил ему, что согласно совместному приказу (для служебного пользования) МВД, Минюста, Министерства по делам гражданской обороны, Минфина, Минобороны, ФСБ, Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, службы внешней разведки, Генпрокуратуры и еще тройки высоких государственных служб, датированному 12 февраля 2014 года, определен срок хранения карточке на осужденных, независимо от срока и вида наказания.

Карточки хранятся до достижения осужденными 80-летнего возраста. И карточка на Чазова уничтожена по акту в том же 2014 году. Дата ответа Серегина - 8 мая. В выдаче сведений Серегин отказал. Тогда активист написал в Центр реабилитации жертв политических репрессий. И ему ответил врио начальника А. Е. Глушков. По его письму выходит, что закон РФ от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» порядок ознакомления с делами репрессированных не определил. А поскольку дела хранятся в архиве МВД, то порядок определяется нормативными правовыми актами МВД. Согласно которому ознакомление с личными делами не предусмотрено.

Корреспондент «НИ» Веста Боровикова встретилась с руководителем Красноярского отделения общества «Мемориал» Алексея Бабия и.попросила его прокомментировать эту ситуацию.

- Алексей, что можно узнать из уничтожаемых в Магадане личных карточек осужденных? Дату расстрела?

- Нет, расстрелы - это другой архив. В архивах МВД хранятся сведения о тех, кто сидел в лагерях или находился в ссылке.

-То есть тем самым уничтожается память о заключенных, которые по тем или иным причинам не попали в книги памяти?

- Не совсем так. Сведения о репрессированных находятся не в одном месте. Там, где его арестовали и осудили – архивно-следственное дело. Там, где заключенный отбывал срок - учетная карточка и личное дело ссыльного.

Так что уничтожение карточек в МВД - это уничтожение сведений о том, где и как заключенный отбывал срок или ссыльный - спецпоселение. Хотя учетные карточки есть еще и в ФСИН, и могут быть где-нибудь еще. Например, в Краслаге, который был основан в 1938 году и до сих пор функционирует, только название поменялось. Поэтому и архив его находится там же и подчинен ФСИН. А вот Норильлаг закрыли в 1956-м, когда лагеря находились в ведении МВД. Поэтому его архив – в МВД. И там, и там есть четные карточки одного и того же вида. Поэтому и приказ о том, как с ними обращаться – совместный, по нескольким министерствам.

- В карточках есть информация, которая не дублируется нигде?

- Конечно. Например, дата поступления в тот или иной лагерь, дата и место смерти. Если ее уничтожить, информация пропадет.

- То есть если бы учетную карточку Мандельштама уничтожили, то мы не знали бы, что он умер во Владивостоке на больничной койке пересыльной тюрьмы? И дату смерти бы не знали? И первый памятник ему появился бы не во Владивостоке?

- Именно так.

- А как родственникам расстрелянных узнать дату и место расстрела?

- Эта информация из архивно-следственного дела, они хранятся в региональных управлениях ФСБ (кое-где переданы в госархивы). Родственникам дают возможность с ними ознакомиться и даже часть дела копируют. Но надо доказать, что ты родственник. Принести документы, - свидетельства о рождении и браке, например. Все это можно сделать по электронной почте. Плюс издаются книги памяти и создаются базы данных. В Красноярске за 30 лет существования общества мы совместно с архивами, ведомственными и государственными, издали 14 томов Книги памяти жертв политических репрессий Красноярского края и создали базу данных о 200 тысяч репрессированных, связанных с Красноярским краем.

- Как Вы искали эти 200 тысяч убитых? Как вообще можно найти своих родных, репрессированных сталинской властью, куда обращаться?

- Они не все убиты. Расстреляно в крае около 20 000 человек. Но есть ещё сотни тысяч тех, кто сидел здесь в лагерях, был раскулачен, выслан из края или, наоборот, сослан в край. Многие умерли в лагерях и ссылке. Ищем всеми возможными способами – работаем в архивах, когда дают, опрашиваем родственников, мониторим прессу и научные работы. Всё это сводится воедино, и до конца работы довольно далеко.

- Что еще считаете необходимым сделать для сохранения памяти?

- Запретить уничтожение документов, относящихся к политическим репрессиям и открыть доступ к ним для исследователей, как минимум. Как максимум - оцифровка этих документов, создание открытых баз данных. Совет по правам человека, с участием Мемориала, разработал концепцию государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Но, похоже, воз и ныне там.

- Замминистра МВД Зубов опроверг информацию, которую прислал начальник управления МВД Магадана. Сказал, что все карточки хранятся вечно. Но карточки Чазова-то нет. Как привлечь внимание к тому, чтобы концепция, которую совет по правам человека разработал, была принята, архивы открыты, базы данных размещены в открытом доступе? Может быть, собрать акцию «Второй бессмертный полк» - и пройти по улицам городов с портретами репрессированных?

- Всё это делается. В Москве 29 октября на Лубянке у Соловецкого камня проходит акция «Возвращение имен» - люди читают имена жертв репрессий. А в день памяти репрессированных, 30 октября, по всей стране проходят акции памяти жертв репрессий. Но тут проблема должна решаться быстро и волевым решением – остановить уничтожение и выработать новые инструкции, Иначе мы можем навсегда лишиться документов о важной странице нашей истории.