Газовый разрыв с Европой: почему они не мерзнут, а мы считаем убытки

Екатерина Максимова

Почему США скоро заменит европейцам «Газпром», чем грозит технологическое отставание российскому рынку СПГ, насколько лет назад кризис отбросит газовую державу, как изменится риторика Китая по «Силе Сибири» и почему не стоит делать ставку на турецкий газовый хаб - об этом и многом другом в большом интервью с заместителем директора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексеем Белогорьевым.

Про газ для Европы

-Одна из главных интриг 2022 года - сможет ли Европа прожить без российского газа - окончательно разрешилась и не в пользу России?

- И мы, и европейцы долгие годы убеждали себя и друг друга, что наши газовые связи нерушимы, и партнерская зависимость настолько высока, что ее просто невозможно разорвать быстрее, чем за 15-20 лет. Но 2022 год наглядно показал, что все возможно, если очень захотеть.

Если мы говорим о физических поставках, об объемах газа, то Европа уже сейчас заместила основную часть российского трубопроводного импорта. Для сравнения, если в октябре 2021 г. мы в месяц поставляли в страны ЕС и бывшей Югославии более 10,5 млрд куб. м, то в октябре 2022 г. – всего 1,9 млрд куб. м, т.е. произошло падение в 5,5 раз. Среднесуточные поставки в сентябре-октябре 2022 г. колебались между 54 и 80 млн куб. м, тогда как еще год назад они держались не ниже 300 млн куб. м, а часто превышали и 400 млн куб. м. в сутки. И перспектив существенного роста поставок в ближайшее время не видно.

Однако достигнуто это было за счет экстремально высоких цен. И если говорить уже о ценовом факторе, то в этом смысле заместить российский газ не получилось и в ближайшие годы не получится. Чтобы было понятнее, о чем речь: в августе 2022 г., когда российский газ еще поступал в Германию по «Северному потоку», его среднемесячная цена, согласно данным немецкой статистики (Destatis), составляла в Германии 577 долларов за тыс. куб. м. Норвежский газ стоил в это же время 1585 долларов, а спотовые поставки, привязанные к индексу хаба TTF, – 1785 долларов. В итоге цена на российский газ была более чем в два раза ниже средней цены импорта газа в Германию. То есть Россия формировала нижнюю часть ценового предложения газа и делала это в течение десятилетий.

И потеря основного относительно дешевого источника газа – это проблема для европейской экономки на годы, если не на десятилетия. Это и есть та цена, которую Европа вынуждена платить за разрыв энергетических связей с Россией.

-Под конец года недостающий объем удалось заместить за счет СПГ. А в 2023 году с нулевыми поставками по «Северному потоку» Европе что делать?

-Да, недостающий объем покрыли в основном за счет СПГ. Его импорт в страны ЕС вырос по итогам января-октября 2022 г. на 44,5 млрд куб. м к уровню прошлого года, т.е. до 107 млрд куб. м. Это колоссальный рост, учитывая, что сам мировой рынок СПГ балансирует на грани дефицита. Плюс заметно увеличились поставки норвежского газа (по итогам года ожидается рост примерно на 9 млрд куб. м), в меньшей степени – азербайджанского. Дополнительным источником стали и перетоки газа из Великобритании: в отдельные месяцы они достигают 2,5 млрд куб. м, хотя раньше редко превышали 0,3-0,4 млрд.

Россия в последние два месяца, как я уже говорил, поставляет, в среднем, 62-72 млн куб. м газа в сутки через «Турецкий поток» и украинский транзит. В годовом исчислении это около 25-30 млрд кубометров газа в год. Напомню, что в 2021 году Европа получала из России 141 млрд кубометров трубопроводного газа.

Если в следующем году ничего не изменится, то объем поставок нашего газа упадет в 5-6 раз к уровню 2021 года.

Однако для Европы тоже не все так безоблачно. Основной риск связан с устойчивостью предложения СПГ. Поставщики СПГ вовсе не предполагали такой всплеск спроса со стороны Европы. Это стало полной неожиданностью, которая соответственно не была учтена в инвестиционных планах. В итоге существенная часть замещения происходит за счет снижения спроса в других регионах, прежде всего в Азии.

В Азии в этом году, помимо пугающе высоких цен, были свои субъективные причины для низкого спроса, включая относительно теплую зиму и локдауны в Китае, но все это не продлится долго. И если российский, алжирский, норвежский трубопроводный газ «намертво» привязаны к европейскому рынку, то про СПГ такого не скажешь. Поставщики СПГ свободно перенаправляют грузы на те рынки, где им предложат лучшую цену. Вопреки досужим рассуждениям, никакой политики на рынке СПГ обычно нет, балом здесь правит исключительно коммерческий интерес. Поэтому весьма велик риск, что в 2023 и 2024 годах Европа потеряет часть поставок СПГ.

Отдельно стоит сказать о спросе. По статистике Евростата, за январь-август 2022 г. (свежее данных пока нет) потребление газа в странах ЕС упало на 6,7% к средним многолетним значениям, в том числе в августе – на 14,6%. Сокращение спроса вполне естественно под давлением высоких цен. Кроме того, в этом году сказывается теплая погода – она наблюдалась в Европе как в начале года, так и осенью. Но постепенно дают о себе знать и меры по целенаправленной экономии газа. В совокупности это обеспечивает резкое улучшение газового баланса и без дополнительного притока газа. При этом динамика по странам ЕС крайне неравномерна. Какие-то страны, например, Германия и Австрия, вынуждены сокращать потребление существенно сильнее. А, например, Испания, Греция или Словакия его даже увеличивают.

-Вы ранее отмечали, что Европе без «голубого топлива» из России нужно как-то продержаться не нынешнюю зиму, а ровно два года после нее. Почему?

-Для рынка СПГ, как и для любого рынка, характерна цикличность в развитии. Предыдущий цикл с резким ростом ввода мощностей, заводов СПГ, закончился буквально в 2020-2021 годах. Сейчас этот рынок находится на дне очередного цикла, потому что инвестиционные планы на 2022-2024 годы были скромными. И это означает, что спрос будет опережать предложение.

Поэтому сейчас основные опасения связывают не с этой зимой, а с тем, что будет делать Европа в следующие две зимы, потому что все сложнее будет накапливать газ в хранилищах. В этом году запасы почти рекордные: около 95% на начало ноября. Такого же результата к осени 2023-2024 годов добиться, скорее всего, не получится. Почти наверняка не получится. Не стоит забывать, что в первой половине этого года поставки из России оставались еще на высоком уровне, и это сильно помогло Европе подготовиться к ближайшем зиме.

Начиная с 2025 года, на мировой рынок СПГ должно выйти большое количество новых заводов СПГ, прежде всего, в США. И это, как ожидается, позволит резко увеличитьпредложение СПГ на европейском рынке.Теоретически его может хватить для полного замещения российских поставок. Но до этого благополучного времени Европе предстоит пережить два трудных года.

Про перспективы российского СПГ

-То есть в 2025 году США может полностью заменить для европейцев великий и могучий «Газпром»?

- Строго говоря, это не только США. Новые мощности должны появится в Нигерии, Австралии, Канаде, Мозамбике и пр. Не стоит сбрасывать со счетов и Катар, который к 2026-2027 годам тоже планирует резко увеличить производство СПГ.

-И у России были амбициозные планы по производству сжиженного природного газа…

-По запланированному объему ввода новых мощностей в 2020-е гг. Россия находится на втором месте после США. Однако сейчас все эти планы находятся в подвешенном состоянии из-за технологических санкций, из-за которых российские компании оказались отрезанными от западных технологий крупнотоннажного сжижения газа. По всей видимости, это приведет к задержке реализации большинства проектов на 2-3 года.

Мы конкурентоспособны с точки зрения ресурсов газа и себестоимости получаемого СПГ. Проблема именно в технологиях сжижения. Будем надеяться, что она решаема. Новатэк, Газпром, производители оборудования уверяют, что импортозамещение вполне реально. Это только вопрос времени.

- Период технологического отставания обернется для России потерей доли рынка СПГ? И будут ли наш СПГ вообще покупать европейцы, если к тому моменту он нас политически не простят?

-Рынок СПГ носит глобальный характер и большую роль на нем играют международные трейдеры, которые закупают СПГ в разных странах, а потом его продают там, где им выгоднее. Для них вообще не очень важно происхождение этого СПГ.

В этом году, если верить подсчетам Bloomberg, экспорт российского СПГ существенно вырос, несмотря на то, что были ожидания проблем со спросом.По итогам 10-ти месяцев экспорт, по предварительным данным, вырос почти на 11% к прошлому году - на 2,6 млн тонн. Всего мы поставили уже около 27 млн тонн СПГ. По итогам года экспорт может вырасти до 32,5 млн тонн, а это почти +9% к прошлому году.

Основными покупателями нашего СПГ в этом году выступают Китай и Япония, но и Франция заняла в этом списке почетное третье место. Российский СПГ, несмотря на геополитические проблемы, расхватывают, как горячие пирожки.

Насколько наш сжиженный природный газ будет востребован через несколько лет зависит, главным образом, от баланса на рынке и от конкуренции издержек (у кого себестоимость окажется ниже). Если даже страны ЕС реализуют свою угрозу и к 2027 г. полностью откажутся от импорта СПГ из России, на него, скорее всего, найдется спрос на других рынках. В этом смысле перспективы экспорта СПГ намного оптимистичнее, чем трубопроводного газа.

Про «Северные потоки»

-Взрыв «Северных потоков»: что это было? Ваша версия.

-Это новое и, кончено, тревожное явление на мировом энергетическом рынке. Атаки против международной энергетической инфраструктуры такого масштаба и значимости – из ряда вон выходящее событие.

Три страны независимо друг от друга ведут сейчас расследование происшедшего – Швеция, Дания и Германия. Но ни одна из них пока не выдвинула ни версий, ни обвинений. Есть только домыслы. Ключевых подозреваемых, о которых чаще всего говорят, четыре: это США, Великобритания, Польша и сама Россия. Основная версия, гуляющая в западных СМИ, что русские сами всё взорвали. Точка зрения, прямо скажем, довольно экстравагантная, но весьма популярная. Ее косвенно озвучивал даже президент Байден. В действительности же, кого бы мы не обвиняли, фактов никаких пока нет. Те, кто это сделал, очевидно попытались спрятать концы в воду в буквальном смысле. Я не удивлюсь, если это кто-то, о ком сейчас меньше всего думают. В конце концов, в разрыве российско-европейских энергетических связей и в поддержании высоких мировых цен на газ кровно заинтересованы многие страны и корпорации.

-Вы лично верите в то, что три взорванные нитки «Северных потоков» когда-то будут восстановлены?

- Вероятность этого есть, но она не высокая. И Газпром, и правительство России заняли вполне прагматичную позицию: прежде чем пытаться восстановить трубопроводы (что само по себе является технически нетривиальной задачей и весьма дорогим удовольствием), необходимы гарантии долгосрочного спроса и защиты от санкций для этих проектов. Но ни того, ни другого западные страны, включая Германию, предоставить не готовы.

Поэтому ситуация патовая. Я очень сомневаюсь, что при текущих отношениях России и ЕС кто-то займется ремонтом этих газопроводов. А спустя несколько лет они уже будут никому не нужны.

Про Турецкий хаб

-Поэтому Россия озвучила новый план: создание турецкого хаба?

-С турецким хабом история довольно сложная. Понятие «газовый хаб» для многих почти какое-то магическое словосочетание. Даже среди экспертов нет единого понимания, что это такое. На мой взгляд, предложение, выдвинутое Россией, состоит из двух частей.

Первое – это формирование в европейской части Турции собственно хаба. Инфраструктурного, торгового и при благоприятных условиях ценообразующего. Второе: строительство нового газопровода из России в ЕС транзитом через Турцию. Например, в виде новых двух ниток «Турецкого потока».

Эти два вопроса хоть и взаимосвязаны, но по сути самостоятельны.

Если мы говорим про хаб с точки зрения приема и распределения газа, поступающего из разных источников и направляемого разным адресатам,то в Турции он в последние годы формируется естественным путем. Там сосредоточены несколько источников газа - трубопроводный из России, Азербайджана и Ирана, а также СПГ. В перспективе могут добавиться поставки из Израиля и Иракского Курдистана. При этом обсуждаются перспективы существенного увеличения поставок как азербайджанского, так и иранского газа.

-То есть участие России в создании такого хаба не требуется?

- Если говорить именно об инфраструктурном хабе, то Турция и сама справится. Если в этом узле приема и распределения газа пытаться организовать биржевые и внебиржевые торги газом, то тогда участие России понадобится. Поскольку нужно будет убедить поставщиков и потребителей перенести сделки купли-продажи газа именно в Турцию, а не осуществлять их в Италии, Австрии или в какой-то иной точке, где сосредоточен спрос. Это весьма непростая задача.

Основная слабость Турции в том, что все крупные рынки сбыта в ЕС сильно удалены от ее границ. А газ обычно продается ближе к потребителю. Турция могла бы заманить поставщиков, суля им возможность продаж газа на ее внутреннем рынке (он один из крупнейших в Европе – около 60 млрд куб. м в год). Но это уже противоречит энергетической политики самой Турции. Она не хочет допускать нерезидентов на свой внутренний рынок из-за широко распространенного перекрестного субсидирования (т.е. когда основная масса потребителей платит за газ существенно меньше его рыночной стоимости).

На основе торгового хаба теоретически можно создать ценообразующий хаб. Если у вас есть несколько сделок купли-продажи газа, цены по которым открыты, то несложно вычитать средний индекс. Но проблема в том, как убедить участников рынка использовать этот индекс в собственных внебиржевых сделках. Исходя из международного опыта, это почти непосильная для Турции задача.

В Европе сейчас 12 крупных хабов, но максимум два из них претендуют на ценообразующую роль. Это TTF в Нидерландахи более старый и теряющий популярность британский NBP. Все остальные хабы, по существу, ретранслируют цены, которые складываются на TTF.

То же самое мы видим в Северной Америке, где существует около 30 крупных торговых хабов, не говоря уже о паре сотен мелких торговых точек, но реальный ценовой индекс, по крайней мере, значимый для международной торговли складывается только на Henry Hub.

Выбор TTF или Henry Hub не случаен. Именно в этих точках сложились наиболее благоприятные условия. Там есть огромный спрос, сходятся многочисленные потоки газа, отлично развита финансовая структура, есть политическая стабильность и выполняется еще ряд условий. А в Турции почти ничего этого нет, кроме транзита газа из трех стран (причем, в основном, по долгосрочным договорам) и пустующих мощностей по приему СПГ. Для инфраструктурного хаба этого достаточно, но для ценообразующего слишком мало.

Что бы Россия не делала, турецкий хаб в ближайшие 15-20 лет не сможет конкурировать с TTF.

-А вариант строительства альтернативного газопровода из России в Европу - на перспективу перемирия?

- Пока не назван ни маршрут, ни объемы. Но главное – со стороны европейцев никто не дает и не даст гарантии спроса на поставки по новому газопроводу.

-Зачем тогда Россия транслирует этот сигнал?

-Россия всегда старалась занимать проактивную позицию в газовых отношениях с Европой и сохранять инициативу за собой. Мне кажется, в данном случае это опять же попытка удержать инициативу, не упустить ее. Тоже самое уже происходило в 2014-2015 годах, когда Россия, поняв бесперспективность переговоров с ЕС по «Южному потоку» (был такой мегапроект), неожиданно от него отказалась и решила строить сначала «Турецкий поток», а затем и «Северный поток – 2».

Только разница в том, что в 2014 году эти потоки были обеспечены спросом, а сейчас - нет.

Хотя, мне кажется, далеко не все еще в России понимают, что европейский рынок газа для нас в значительной мере уже потерян, хода назад нет. Это, скажем, остается экспертной точкой зрения, которую я, например, разделяю, но возможно что в «Газпроме» не все с ней согласны.

- Но в перспективе Европа, где посыпалась экономика, может привязаться к турецкому хабу?

- Вопреки популярному в России мнению, что энергетических кризис в Европе сильно затормозил ее «энергетический переход», то есть движение к низкоуглеродной экономике, это не так. Да, действительно увеличилась выработка угольных электростанций, но куда больше в этом году возросла генерация солнечной и ветровой энергии. И в целом основной выход из сложившегося кризиса Европа видит в ускорении декарбонизации и перехода на возобновляемые источники энергии. Газ при этом становится все менее популярным. Я думаю, что потеря российского газа сильно сократит общее потребление газа в ЕС не только в ближайшие пару лет, но и в 2030-2040-е годы. Без российского газа конец «эры газа» в Европе наступит значительно раньше, чем это планировалось ранее.

Пока же снижение потребления газапроисходит, в основном, за счет сокращения производства в газоемких отраслях промышленности (газохимия, производство удобрений, металлургия, производство строительных материалов и прочее), которые просто не выдерживают такого ценового давления.

И это ведет к долгосрочной потере конкурентоспособности Европы именно в энергоемких отраслях, то есть вполне возможен исход ряда производств на другие рынки, где цены гораздо ниже, в те же США. Но с точки зрения достижения формальных целей декарбонизации это сыграет Европе только на руку.

Перспектива новой «Силы Сибири»

-Газопровод «Сила Сибири» остается последним оплотом российских экспортеров? Когда-нибудь азиатский рынок станет сопоставим с европейским по ценам и объемам поставок?

-По «Силе Сибири» в этом году будет поставлено порядка 15 млрд кубометров. Это, конечно, почти в полтора раза больше, чем в прошлом году, но объем по-прежнему скромный. На проектную мощность данный газопровод выйдет к 2025 году на уровне 38 млрд куб. м в год. В 2026 году, как ожидается (сам Газпром о сроках пока умалчивает), к нему должен добавиться так называемый Дальневосточный маршрут, по которому в Китай планируется поставлять еще 10 млрд куб. м в год сахалинского газа. Оба этих маршрута изолированы от Единой системы газоснабжения России и поэтому не могут перенаправлять в Китай газ, высвобождающийся в европейском направлении.

На стадии обсуждения остается трубопровод «Сила Сибири – 2», который географическиникак не связан с «Силой Сибири – 1», это совсем другой маршрут и иная сырьевая база. По нему как раз можно будет поставлять «европейский» газ. Но его стройка растянется на много лет. Маловероятно, что первые поставки начнутся ранее 2029-2030 гг. А на проектную мощность (около 50 млрд куб. м в год) он может выйти и вовсе к 2033-2034 годам.

В общем, это очень небыстрая история, которая лишь спустя многие годы и то лишь отчасти поможет нам заместить тот рынок, который мы сейчас теряем в Европе. Или уже потеряли.

К этому стоит добавить, что в отношении «Силы Сибири – 2» до сих пор не решен ключевой вопрос – цены. В этой связи можно вспомнить историю запуска «Силы Сибири – 1». Решения по другим вопросам были согласованы в конце 2000-х годов, а по цене торговались еще лет пять, если не больше, закончив переговорылишь к 2014 году. Сейчас мы наблюдаем то же самое. Все согласовано, кроме цены. Кроме того, не стоит воспринимать китайский рынок как некую бездонную бочку.

Например, по последнему прогнозу Международного энергетического агенства, к 2030 г. потребление газа в КНР в базовом сценарии вырастет лишь на 75 млрд куб. м от уровня 2021 г., причем существенную часть этого объема, вероятно, покроет рост собственной добычи и увеличение поставок СПГ.

В общем, Китай может вполне обойтись и без «Силы Сибири – 2», и он проявляет к этому проекту меньший интерес, чем Россия.

-Насколько жестко Китай будет настаивать на снижении цены?

-Китай прекрасно понимает, что сейчас находится в выигрышной позиции и может диктовать условия. Переговорная позиция Газпрома резко ухудшилась за последние полгода. И я думаю, что это осложнит переговоры. Вряд ли Газпром согласится поставлять газ по цене ниже прогнозной рентабельности, но маржа там будет относительно небольшой, скорее всего.

Собственно, то же самое мы уже наблюдали в отношении поставок по «Силе Сибири – 1», если судить по таможенной статистике КНР.

Поэтому с ценовой точки зрения экспорт трубопроводного газа в Китай – это точно не замещение европейского рынка. Заместить его, к сожалению, пока просто нечем, потому что нигде такие цены и такие условия как в Европе нам больше не предлогают. Это был премиальный рынок для России. И европейцы закрывали глаза на очень высокую маржинальность российских поставок в отдельные периоды, потому что имели гарантированные поставки по ценам ниже, чем у альтернативных поставщиков. То есть выигрывали обе стороны. Китаю такая щедрость не свойственна.

Про экспортные доходы

-Если вернуться к рынку СПГ, то пусть с опозданием, но в перспективе Россия сможет отыграть за счет него свои выпадающие экспортные доходы?

-С СПГ ситуация с одной стороны лучше, потому что, помимо Европы, есть привлекательный рынок в северо-восточной Азии и растущий рынок в Южной и Юго-Восточной Азии, но там по-прежнему широко распространены контракты с привязкой к нефтяной корзине, то есть реальные цены поставки, как правило, намного ниже, чем мы видим на спотовом рынке.

И второй момент заключается в том, что многие новые российские СПГ-проекты будут реализовываться, вероятно, с существенными налоговыми льготами, как это уже имело место ранее с «Ямал-СПГ». Просто в силу специфических условий. Разработка с нуля месторождений на Ямале или Гыдане и транспортировка газа по Северному морскому пути требуют крупных первоначальных инвестиций. И компании стараются разделитьэто финансовое бремя с государством.

И в этом смысле государственные доходы от поставок СПГ, как текущие, так, вероятно, и будущие оказываются существенно ниже, чем в случае экспорта трубопроводного газа в Европу, поэтому государство, скорее всего, сильно проиграет.

Но если говорить об общих объемах экспорта, то они теоретически могут восстановиться к уровню 2021 где-то к началу 2030-х годов.

-На десять лет страна откатится назад!?!

- Да, но надо учитывать, что по официальным данным Газпрома, за январь-октябрь поставки трубопроводного газа в дальнее зарубежье снизились на 67,6 млрд куб. м. С учетом потерь, которые ожидаются в ноябре-декабре и сокращения поставок в ближнее зарубежье (куда входят, в частности, страны Прибалтики) общие потери в экспорте по итогам года вряд ли будут ниже 85-90 млрд кубометров. Провал огромнейший.

-Эксперты МЭА озвучили прогноз, что к 2030 году доля России на мировом рынке газа снизится с 30% до менее 15%. Вы согласны с таким прогнозом?

- Оценка МЭА исходит из того, что, во-первых,России к 2030 году удастся лишь на 10 млрд куб. м увеличить мощности по экспорту СПГ, а во-вторых, Китай откажется от поставокроссийского трубопроводного газа по «Силе Сибири – 2» (МЭА убеждено, что этот проект Китаю просто не нужен). При этом экспорт трубопроводного газа в Европу упадет на 90%.

Кроме того, стоит отметить, что МЭА весьма консервативно оценивает общий прирост мирового спроса на газ, что соответственно снижает значимость и российского экспорта. Фактический рост может оказаться более высоким: МЭА нередко ошибается в своих прогнозах.

Совсем отбрасывать этот сценарий я бы не стал. Он основан на вполне разумных допущениях. Но все они отражают худший из возможных вариантов развития. Поэтому в моем понимании это вполне обоснованный риск-сценарий. Но точно не базовый. Вопрос овостребованности Китаем «Силы Сибири – 2» весьма дискуссионный, вопросов к этому проекту действительно остается много, но, скорее всего, он все-таки будет реализован, и какой-то объем газа по нему к 2030 г. можетпойти. Кроме того, возможен чуть более высокий уровень поставок газа в Европу. Но главное – у России есть шанс значительно нарастить к 2030 году производство и экспорт СПГ. Если мы сможем им воспользоваться, картина будет совсем другой.

Про будущее Газпрома

-Для Газпрома 2022 год - это страшный сон? Просто сложный кризис?

-Если мы говорим о Газпроме как о компании, то, думаю, что она сконцентрирована не столько на потерях, сколько на будущих возможностях. И эти возможности есть. Они связаны как с внутренним рынком, так и с СПГ, «СилойСибири – 2» или тем же турецких хабом.

Ставить крест на российской газовой отрасли нет оснований. У нас огромный внутренний рынок, потенциал которого раскрыт не до конца. И есть, повторюсь, вполне реальныеперспективы существенного увеличения экспорта СПГ. Да, пока они затруднены технологическими санкциями, но они есть. Поэтому я не думаю, что в Газпроме царят какие-то трагические настроения.

Хотя, без сомнения, события последних месяцев – сильный стресс для газовой отрасли России. И стресс долгосрочный.

-Что будет делать Газпром, когда придется смириться: гигант уже не тот?

- В случае потери сверхдоходов от экспорта (а это, на мой взгляд, уже данность), экономику газовой отрасли придется перестраивать. Этот вопрос встанет ребром далеко не в ближайшие месяцы, но все же приближается время переосмысления организационной структуры и экономического устройства российской газовой отрасли. Все это подлежит ревизии.

И основной удар, боюсь, придется на внутренних потребителей, потому что про внутренний рынок все мало думали в последние годы. Ну, кроме социальной газификации идогазификации. В то же время, темпы роста цен на газ держались устойчиво ниже уровня инфляции. Но чем большее значение для выручки газовых компании, прежде всего, Газпрома, будет приобретать внутренний рынок, тем больше будет желание повысить цены.

Здесь много экономических аргументов, почему это стоит сделать, или почему, напротив, не стоит, но риск того, что будут попыткирезкого повышения регулируемых цен, либо либерализации цен (по крайней мере, для крупных промышленных потребителей) резко возрастет.

И вполне вероятно, что за потерю европейского рынка заплатит в итоге российский потребитель.