Не очень понятно, как мы выживем

Летай, лопата! Удельный вес организаций, осуществлявших технологические инновации в России: 2010 г. – 7,9%, 2016 г. – 7,3%. Внутренние затраты на исследования и разработки: 2010 г. – 1,1% ВВП России, 2016 г. – 1,1% ВВП. Доля высокотехнологичных товаров в экспорте – 10% (2017 г.), в импорте - 64% (2017 г.). Медленный ум не приносит плодов.

Не очень понятно, как мы выживем. Часть общества больна сталинизмом, часть – собирается воевать с мировым правительством, часть – функциональна, вертикальна, закупорена и огрызается, а самая малая часть считает, что она – в Нью-Йорке или Лондоне и ведет себя соответственно. Те же, кто рациональны – их маловато и за них в общем-то никто не собирается голосовать.

Мы, конечно, великие – но великость, кажется, не по размеру мозга, потому что множится число городских сумасшедших. Достаточно зайти в книжный магазин и зарыться в полки.

Что делать? Не знаю. Была надежда на экономику. Когда она быстро растет, а за ней - благосостояние, всем есть дело. Ненормальные немедленно отправляются на задворки. Но, кажется, никто особенно не собирается делать «экономическое чудо», а вот чудесить – сколько угодно.

Чем закончится? Не знаю. Химические реакции пока не очень. Это тяжелая болезнь от бедности, от обид – реальных и выдуманных, от неспособности догнать других. В любом случае – только люди нормы, люди свободного размышления, люди, глубоко болеющие, люди рациональности и эволюции- способны изменить ход общества.

Политика стимулирования экономического роста, наверное, родилась от отчаяния. Государства становится все больше. Около 70% банковских активов – это государство, в реальной экономике, по оценке – 60-70%. Происходит сверхконцентрация ресурсов.

Что с этим делать, где поворотная точка к той большой открытой социальной рыночной экономике, о которой мы все мечтали, и есть ли возможность достичь этой точки эволюционно? Есть на самом деле аналоги – все знают о Китае, гораздо меньше знают об опыте франкистской Испании в конце 1950-х – начале 1960-х годов, когда при очень жестоком авторитарном режиме произошла либерализация экономики. Иными словами, есть аналоги, когда даже внутри сложившейся жесткой политической системы обозначается новый тренд.

Первый принцип программы – экономическая либерализация. Высвобождение бизнеса, высвобождение возможностей среднего класса для жизнедеятельности, что может органически повлечь за собой и политическую либерализацию. Это первое.

Второе. Хорошо известна практика, когда государство подчиняется задачам роста. Темпы роста в мире в среднем – 3,5%, Китая и Индии – 6-7%, США, ЕС – больше 2%. Россия ежегодно теряет долю в мировом финансовом пироге, и теряет еще по содержанию, становится все менее инновационной. Все должно просчитываться и приниматься таким образом, чтобы каждое решение в конечном итоге приводило к выгоде бизнеса, прежде всего, малого и среднего, а также среднего класса.

Если экономика начинает разгоняться на этих принципах, то на рынке, который растет со скоростью 3% или 4-5%, гораздо легче решить проблемы, которые сейчас кажутся совершенно несдвигаемыми. Это влечет за собой перезагрузку отношений с Западом, потому что невозможно инвестору устоять перед рынком, который растет со скоростью 4-5% – конфликты замораживаются.

Сегодня в «сырье» работают 10-15 млн человек, все остальное население находится либо в режиме охраны/регулирования, либо торгуется с правительством за долю куска – кто кого перетянет в целях спокойствия.

Как простимулировать рост в таких условиях? Я попробую сейчас предложить формулу стимулирования. Более доступный кредит при более низком проценте (надо сказать, денег мало на самом деле, мы всегда по насыщенности деньгами были на нижайшем уровне, финансовая система всегда была мельче самой экономики), при очень осторожном снижении процента; это умеренно ослабленный курс рубля, который является очень сильным инструментом роста (девальвация рубля это показала); подавление немонетарной инфляции (результат мы видели в 2013-м и в прошлом году); снижение налогового бремени (потому что оно невыносимо для экономики, которая собирается расти быстро, налоги около 40% ВВП – это уровень Европейского союза, о чем нам всегда говорит Минфин, но это не тот уровень налоговой нагрузки, с которой экономика может быстро расти; конечно же, суббюджетное финансирование инвестиций (мы видим, что там, где искусственно формируется такая нормальная рыночная среда, например, в зерновом хозяйстве или фармацевтике, или, возможно, в ВПК, создается это сочетание низкого процента, софинансирования государства, доступного кредита и т.д. – все начинает достаточно быстро расти); конечно же, снижение административного бремени. Когда машина экономики начинает разгоняться, обязаны включаться механизмы разгосударствления, создания действительно рыночной среды, сильнейшего антимонопольного регулирования.

Конечно, у нас очень большим ресурсом является земля, государство как собственник владеет долей земли, гораздо большей, чем это было, например, в Российской Империи. Да, конечно, это деконцентрация (потому что совершенно безумная идея – сосредоточить население в городских агломерациях, в стоэтажках при опустынивании Центральной России, при том, что примерно 10 регионов являются зонами национального бедствия по сути дела, потому что продолжительность жизни и доходы населения находятся на уровне беднейших стран). Экономика роста – это попытка создания более однородной среды с более высоким качеством жизни по всей территории России, но не отвлекаясь на Арктику, даже на окраинах государства не забывая, что исторически ядро России находится в странном состоянии, когда население собирается исключительно в крупных городах.

Я обрисовал базовую конструкцию системного лечения, которое выгодно всем, но которое обязательно должно быть применено системно.

Оригинал здесь