Бюрократия по-взрослому

Пять лет назад, оставшись без работы, я откликнулась на объявление в Интернете – требовался руководитель кружка юных журналистов. Кружок размещался в школе театра и кино в особняке на Рублевке, а юные журналисты были детьми олигархов. Опытной площадкой для их творчества была газета со скромным названием «Рублевское детство». Так, из кинообозревателя я срочно переквалифицировалась в редактора гламурного издания и одновременно няньку с диктофоном.

Проработав пару недель в Горках-2, я сделала ряд открытий чудных. Первое: детскую газету делать куда радостнее, чем взрослую. Второе: дети, пока им лет не больше двенадцати, склонны к чистому творчеству. Третье: те, кто нашел себя в детстве, остаются счастливыми на всю жизнь. К слову, дети олигархов были точно такими же, как обычные, только говорили на пяти языках и по выходным летали на другие континенты, как мы ездим на дачу.

Через год мне удалось дать «Рублевскому детству» более демократичное название «Деtская газета». Состав редколлегии тоже демократизировался. Механизм был прост: идешь в ближайшую школу, предлагаешь детям собраться в определенном месте в урочный час (лучше в ближайшей библиотеке – они всегда пустые). Дети приходят, и начинается творческий процесс. Потом к процессу подключаются родители: кто-то делает макет, кто-то помогает найти рекламу, чтобы оплатить типографский счет. Мы обретали таланты в самых неожиданных местах: до сих пор помню иллюстрации к азбуке, которые нарисовала одна юная девушка, с которой мы оказались вместе в больнице.

Нам удалось найти понимание с издателем по главному вопросу – где и как распространять тираж. Газета лежала в почтовых ящиках, в местах обитания творческих детей: в театре кошек, театре зверей... Необъяснимым образом газета будила в людях доброе начало. Актриса Екатерина Гусева возила ее в самолетах, чтобы раздать детям в провинции. Юрий Куклачев и его кошки давали нам многочисленные интервью. Юрий Дуров разрешал нам делать фоторепортажи из самых закрытых мест своего театра. Все шли навстречу, и никто никому ничего не платил.

Процесс погружения в детство был необратим – где бы я дальше ни работала, я продолжала делать с детьми газету. Это стало чем-то вроде хронической болезни, от которой уже и не стремишься излечиться.

Дети потрясающе талантливы. Фонтанируют идеями, придумывают совершенно потрясающие рубрики, сочиняют фантастические новости, которые взрослым и не снились. Взрослые тоже горазды на выдумки: моего бедного издателя вызвали на ковер за то, что она не привозила нашу газету в какую-то самую главную библиотеку.

Издатель некоторое время еще финансировала наш миссионерский эксперимент, с интересом наблюдая не столько за энтузиазмом детей, сколько за нашим диалогом с государством: мы получили отказы в бюджетном финансировании от всех институтов государственной власти, призванных заниматься детьми, образованием, семьей и СМИ. Коллекцию отказов я храню, как письма возлюбленного.

Главред ведущей московской газеты, получив от меня идею приложения с полным рубрикатором, отчего-то запретил мне писать в его газету не только для детей, но даже и для взрослых. «Вы ничего не понимаете в детях!» – строго сказал он. И стал делать детское приложение сам. Тоже вошел в творческий поиск.

Какие только виражи судьбы не переживала детская газета! Лишь ее отношения со взрослыми государевыми людьми не менялись. Сценариев было два: им было либо все равно, либо они хотели, чтобы детская газета писала о них и об их сугубо взрослых достижениях. А лучше – чтобы переходила в их руки.

Недавно я предложила делать детскую газету руководителю администрации Пушкинского района Московской области. Взамен руководитель предложила мне поднять районную газету. Если получится – детской газете быть. Чтобы поднять «районку», надо было пригласить туда журналистов, сделать макет, которого не было, начать собирать планерки, которых тоже не было. Все эти предложения газета сочла оскорбительными для себя и написала письма местной власти, где пригрозила уволиться всем составом и с сожалением констатировала, что «с приходом Боровиковой в районке стали печататься статьи, в которых можно встретить вопиющие ошибки». В районку приехал начальник управления печати и жестко попросил ее модернизироваться по моему плану. Районка согласилась модернизироваться, но при условии, что будут изгнаны и я, и юнкоры. Пришлось уйти.

Нас приютила библиотека, где мы продолжали заниматься работой над новым номером. Но денег на типографию – 16 500 рублей – не было. А с детей брать не хотелось. Внезапно в районе появился новый глава. Оплатил полтиража, остальное мы насобирали рекламой. И газета вышла – красивая, с картинками и конкурсами! Но вот ведь незадача: чтобы раздать ее по школам, нужно согласие начальника управления образования. А его нет: главе некогда – у него одно совещание за другим.

Сейчас мы ждем у моря погоды. То есть – совещания директоров школ, на котором будет решаться, пускать к детям нашу детскую газету или нет. А мы с детьми гадаем – можно ли просто выйти на улицы и раздать нашу газету детям? Она же красивая. Бесплатная. И делается с детьми и для детей. Будет это считаться несанкционированным массовым мероприятием?

Автор – обозреватель «НИ»