Запад все равно поможет

По большому счету, этот обзор должен был начаться с подробного обсуждения того, что происходило в двух Манежах (Центральном и Новом). Ведь в этом и заключалась интрига сезона – на руководство выставочными залами столицы год назад была поставлена модная галеристка Марина Лошак. Все с замиранием ждали, что же произойдет с крупнейшими пространствами, когда из них изгонят торговцев медом и шубами. Результаты работы – налицо, о них самое время поспорить. Но тут история совершает неожиданный финт, и госпожу Лошак назначают директором Пушкинского музея. Теперь, что ни скажи критического о ее работе в качестве руководителя комплекса «Столица», все будет выглядеть как навет (все таки ГМИИ – это повышение, а значит, власти старания Марины Девовны оценивают высоко).

Если оставаться в рамках объективности, приходится признать, что в Манежах было немало хорошего, но много и, мягко сказать, странного. Марина Лошак явно ориентировалась на публику интеллигентную, думающую, с изрядным интеллектуальным багажом. Отсюда и сложнозакрученные темы: например, выставка о связях русского авангарда с народной вывеской, попытки показать модернистскую графику. Но на этом пути были явные перекосы. Нужна ли в самом эпицентре народных гуляний выставка «Размышляя о смерти» – большой вопрос. К тому же дизайн залов и подача экспонатов почти всех проектов были однообразно стерильны. Такой опыт в ГМИИ лучше не привносить.

Впрочем, к чести Марины Лошак нужно сказать, что она пыталась создавать «внутренний» продукт. Большинство же наших музеев довольствуются экспортом. И тут как-то странно говорить об их работе: ведь никто из критиков не оценивает, например, МХТ по гастролерам, которые выступали на его сцене. Президент Пушкинского Ирина Антонова страшно обижается, когда уничижительно отзываются о ее международных проектах, но судите сами: и Корбюзье, и «Золото инков», и Лотто, и, наконец, прерафаэлиты с Тицианом (все хиты этого сезона) происходят не из ГМИИ. Они собраны иностранными кураторами. То же самое – выставка, посвященная Чарли Чаплину, в Мультимедиа Арт Музее или замечательные картины Хуана Миро в Музее современного искусства. Все роскошно и достойно, но не свое.

На этом фоне странным исключением смотрятся Музеи Кремля, где одна за другой открылись проекты мирового уровня. Один – об Иване III, второй (что совсем удивительно) – о британских Тюдорах (о культуре Англии в XVI веке). Экспонаты собраны и осмыслены своими силами. Кроме того, в Кремле успели подготовить солидный каталог про хранящиеся там византийские ценности с одноименной выставкой. В чем секрет такой феноменальной оригинальности? В том, что «ближе к власти»? В том, что у кремлевских музеев довольно узкий и специфический круг тем? В том, что тамошняя теснота заставляет мыслить широко? Скорее всего, и то, и другое, и третье. Но, сказать откровенно, основной поток публики отправляется в Кремль совсем не на выставки. Боюсь, как только для г-жи Гагариной будет построен выставочный зал где-то за пределами красных стен, интерес к ее проектам у спонсоров резко упадет.

Кому вряд ли удастся спрятаться за широкую спину Запада, так это Третьяковской галерее. И тут приходится говорить о явном застое в ее работе. Если бы не долгоиграющая выставка Нестерова, уже обкатанная в Санкт-Петербурге, «зацепиться» в плане интересных свершений буквально не за что. Было еще два оригинальных проекта: масштабная экспозиция, посвященная натюрморту, и призванная добавить «остроту» современности выставка «Украшение красивого». Но как раз по части современного искусства ни та ни другая затея не удались. «Натюрморт» получился многословным, банальным и случайным по части работ ХХ века. Еще большей сумбурностью отличался проект про кич в современном искусстве – его отдали на откуп частной галерее, которая протащила своих художников.

В то время как выставки шли ни шатко ни валко, всю арт-общественность буквально лихорадило от разного рода музейных посулов, проектов и перестановок. Со скандалом на реконструкцию закрылся Музей Маяковского (иные пессимистически настроенные граждане с ним уже попрощались). Появилась новая дирекция у Музея Москвы, которая, само собой, заговорила о реконструкции и всякого рода кинотеатрах и кафе. Политехнический музей, не успев начать ремонтные работы, тоже поменял управленца и теперь, когда «Сколково» не в фаворе, вряд ли получит миллионы, на которые рассчитывал. Музей декоративно-прикладного искусства пытался пробить через Министерство культуры мощную программу своего развития (эдакие нью-васюки на Делегатской без внятного понимания того, что же там показывать). И, как розочка на торте, смена директора в Пушкинском музее – опять же с посулами по дальнейшему развитию. Вот так наши очаги культуры поголовно решили, что им нужен немедленный тюнинг. Понять их можно – перед глазами только что открытый (без предварительного пиаровского шума и скандалов) Еврейский музей (Центр толерантности). Когда все увидели его экспозицию, поняли, в каком же захолустье мы живем.

Одна проблема: этот самый центр далек от туристических и образовательных маршрутов Москвы, да и сам он особенно не стремится простирать объятия к досужему зрителю.

Автор – арт-обозреватель «НИ»