После 2000 года мы только проедали и портили достигнутое ранее

Однажды один мой коллега написал, что «либеральный проект в России провалился» и призвал российских либералов признать это, покаяться и начать работать над ошибками. Лично я подозреваю, что ему понравились слова «проект» и «провалился», и он, как многие пишущие политическую аналитику, просто словил кайф от их соединения в одно предложение. На что я ему и указал с присущей мне достаточно бестактной иронией. Слово за слово, товарищ обиделся, и получился скандал, а я приобрел себе очередного недоброжелателя.

(,,,)

Итак, вопрос о либеральном проекте России, который якобы провалился.

Но тут мы должны себя спросить: а он вообще у нас когда-либо существовал? Программа КПССС была, я ее читал. Продовольственная программа – тоже. А «либеральный проект» кто-то удосужился артикулировать?

На самом деле в России действительно было десятилетие, которое с известными допущениями мы можем определить как либеральное. Однако строительство посткоммунистической России происходило, скорее, интуитивно, чем по какому-то определенному проекту. Генеральный секретарь КПСС Горбачев, не будучи либералом, сначала затеял неведомую перестройку – он пытался спасти советский социализм, а потом интуитивно понял, что настало время согласиться на объединение Германий без предварительных условий. И Вим Вендерс в «Небе над Берлином» изобразил рядом с ним внимающего ангела.

Иногда наступают такие времена, когда политики различных направлений начинают тонко чувствовать свое время, создают волну и серфингуют вместе с ней. А потом, когда волна сходит на нет, превращаются в обычных пенсионеров с обычным пенсионерским мышлением. Бывший секретарь свердловского обкома Ельцин тоже никогда не был либералом, но он интуитивно понял, что врага (КПСС) он победит, распустив СССР, и только рыночная экономика и помощь Запада вытянет Россию из того провала, в котором она оказалась. Ну, а поддержит российских рыночников освобожденная пресса.

Однажды в Кремле, на одной из дорожек местного леска, когда принимали Декларацию о суверенитете РСФСР, Борис Ельцин сказал автору этих строк, что у него есть прекрасный план, называется «500 дней». И этот план воодушевлял уже тем, что у него были начало и конец, и через 500 дней новая Россия, по идее, должна была быть в общих чертах построена.

Самым близким к власти «либералом» оказался заведующий отделом экономической политики в журнале ЦК КПСС «Коммунист» Егор Гайдар, но он пробирался к своему либерализму через чащу марксистских догматов, и в любом случае его либерализм опять же касался только определенных аспектов экономики. Интеллектуалы Гавриил Попов, называвший себя социал-демократом, Анатолий Чубайс, позже назвавший себя либеральным имперцем, и Григорий Явлинский, считавший себя голосом нищей интеллигенции, подходили к своему «либерализму» с разных концов. Но какой-то внятный, поэтапный и публично артикулированный план (приватизация, либерализация цен, стабилизация рынка, подъем) действительно содержался только в разработках Явлинского и Шаталина, хотя в любом случае это был только план ситуативных преобразований, а не системный проект либерализма в России. Потому что главное в либерализме это все-таки человек, его естественные и неотчуждаемые права, суверенитет личности перед лицом и мощью деспотичной власти, а этот принцип так и не был ясно и недвусмысленно поставлен во главу угла «демократической революции». К тому же про «план» по ходу дела попросту забыли.

Параллельно действовавшие конституционалисты писали, как им казалось, либеральную Конституцию России, но в реальности сочинили новую монархию. Параллельно действовавшие юристы-правовики модернизировали гражданское и уголовное право и тоже, как им казалось, в либеральном ключе (как же, они же прописали суд присяжных!), но по какой-то причине не заложили никаких предохранителей от подчинения правовой системы захватчикам президентского кресла и спецслужбам. И не случайно после многолетней реформы суда теперь все говорят, что проблема по-прежнему в реформе суда. Параллельно с 1991 года по 1996-й на внешней арене самостоятельно (ему никто не указывал, не помогал и за ним никто не стоял) действовал министром иностранных дел Андрей Козырев, который «пытался кардинально изменить вектор внешней политики России — перейти от отношений мирного противостояния с Западом к отношениям, основанным на союзнических принципах». Но когда он оставил этот пост, это направление полностью заглохло, МИД вернулся к традиционной политике конфронтации, и через три года произошли эпохальный разворот Примакова над Атлантикой и марш-бросок десантников на Пришвину, сколь бессмысленный, столь и символический.

Тем не менее, все разумно задуманное в 90-х – многопартийность, либеральные институты, относительно свободная пресса, относительно конкурентные выборы, – не только не провалилось, а удалось со страшной силой, влилось в реку времени и определило дизайн витрины новой России, вызывая до некоторого поворотного момента симпатии либералов всего мира. Новые фейхтвангеры тянулись в Москву за впечатлениями. Удалось так же отползти от края экономической пропасти, поднять уровень жизни россиян, пересадить их на иномарки, приоткрыть границы, приучить к отдыху на зарубежных курортах. Государство и общество после 2000 года проедали и портили достигнутое аж целых 19 лет. И даже сейчас пока еще есть что портить. Например, в режиме контрсанкций, сделавших население России заложником правящей верхушки, лишить инвалидов нормальных иностранных подгузников. Вроде мелочь, но приятно.

Не удалось же только одно – построить либеральное общество. Но только потому, что никто не знал, что это такое, да и не пытался его построить.

Публикуется в сокращении. Оригинал здесь.