Почему Россию захлестывает волна волонтерства

Новый Дивный Мир приходит и в Россию. Центр исследований гражданского общества и некоммерческого сектора ВШЭ приводит данные из своей работы «Добровольчество и социальный капитал»: по сравнению с 2017 годом в России с 58% до 27% снизилась доля тех, кто никогда не занимался волонтёрством и добровольчеством. Соответственно, с 42% до 72% увеличилось число россиян, которые бесплатно помогали другим людям. Удивительно резкий рост. При этом к людям с ярко выраженной гражданской позицией сформировалось позитивное отношение(70% одобрительных оценок) и себя к таковым относят 47% россиян.

Что нам показывают эти цифры? Рост современного, прогрессивного сознания у россиян. «Третий сектор» - один из самых быстро растущих сегментов. В развитых странах на него приходится 5-10% ВВП. У нас пока доля меньше - до 1,5%, но она увеличивается год от года, и лет за десять мы достигнем и 5%. Тысячи благотворительных фондов в России, тысячи волонтёрских движений, организованных снизу - от экологии и зоозащиты до помощи бедным и немощным и охраны памятников культуры. Давно пишу, что гуманизация в России идёт почти везде. А в будущем мире роботизации и автоматизации волонтёрство вообще станет одной из главных сфер деятельности у людей, освобождённых от рутинного и длительного труда.

У социолога Ричарда Сеннета в его «Капитализм в большом городе: глобализация, гибкость, безразличие» вычитал, возможно, ещё одну причину роста популярности волонтёрства в Первом мире (а теперь и в крупных городах России). Это - разрушение традиционной семьи. Ещё в недавнюю пору человек в большом городе совмещал работу и семью. Потом (особенно для прекариата) у человека встал выбор: либо дом, либо работа - стало очень тяжело совмещать ненормированный труд и семью. Но есть ещё одна причина - мир отчуждённости больших городов. Сеннет пишет:

«В социальном отношении сочетание гибкости и безразличия создаёт конфликт, невидимый невооруженному глазу. Напряжённая, гибкая работа глубоко дезориентирует семейную жизнь. Феномены "раннего взросления", непрекращающегося стресса или географической оторванности, не вполне точно отражают суть этой дезориентации. Скорее, всё дело в том, что кодексы поведения, которые определяют современный мир труда, при их переносе из офиса в дом приводят к разрушению семей: не привязывайтесь, не увлекайтесь, мыслите краткосрочно. Разговоры в обществе и заявления политиков о "семейных ценностях" - это не просто отклик правых, это реакция, зачастую незрелая, но всё же обоснованная, на опасности, грозящие семейной солидарности в условиях "новой экономики». Сил и времени на семью не хватает; их хватает только на гражданскую деятельность (краткосрочную заботу о ком-либо - и тоже, что важно!, без привязанности к объекту).

Сеннет приводит ещё один пример отчуждённости (отчуждённость, отсутствие привязанности к чему-то или кому-то - главный признак большого современного города). Он пишет о том, как выглядят офисы:

«Стандартизация среды возникает из экономики непостоянства, и стандартизация порождает безразличие. Это замечание станет более понятным, если привести один пример из личного опыта. Несколько лет назад я встречался с главой высокотехнологичной корпорации в Ченин-билдинг в Нью-Йорке, здании в стиле арт-деко с превосходной отделкой офисного пространства и роскошными местами общего пользования. "Нам бы это не подошло", - заметил директор. - "У людей может возникнуть слишком большая привязанность к своим офисам; они могут подумать, что они связаны с этим местом". Гибкий офис означает, что нет мест, к которым вы можете привыкнуть. Архитектура офиса гибких фирм требует физической среды, которая может быстро перестраиваться - в пределе, "офисом" становится просто компьютерный терминал».

Оригинал здесь