«Дорогая передача!»

Когда-то Владимир Высоцкий одну из своих песен так и начал: «Дорогая передача!»… и далее «ведь нельзя же год подряд то тарелками пугают, дескать, подлые летают, то у вас собаки лают, то руины, наоборот, говорят»… Кажется, наш Бард адресовал ее непосредственно Дмитрию Киселеву, столь внезапно озаботившемуся моральным уровнем наших театральных творцов. Настолько озаботившемуся, что уже вторую передачу подряд говорит об отечественном театре. Последний, дорогой в буквальном смысле слова, эфир отдан… проблеме свободы режиссера в трактовке классического произведения. Понятно, что у жителей нашей страны эта проблема – самая насущная. И пенсионерки на лавочках, и заводчане во время перекуров, и домохозяйки по телефону, и офисные менеджеры в чатах только и обсуждают: правильно или неправильно режиссер Z. понял и трактовал классика Ш.?

Надо заметить, что Киселеву никто не рассказал, что вопрос свободы режиссерской трактовки и прав авторов текста давно уже из идеологического стал вопросом процедурным. Можно, конечно, обсуждать, как идеологически правильно ездить по дорогам. Но регламентируют вашу езду Правила дорожного движения. С правами автора текста – то же самое: есть свои правила и законы. Если автор жив, он сам стоит на страже своих прав. Помню шок, когда прогрессивный постмодернист Владимир Сорокин увидел постановку по своему произведению прогрессивного постмодерниста Андрея Могучего, и так как режиссерская трактовка его решительно не устроила, то Сорокин немедленно воззвал к закону (пусть вопреки всей постмодернисткой идеологии, но в полном согласии с авторскими правами). Если автора нет в живых – в течение семидесяти лет его права охраняют наследники. Ни один самый-самый провокативный постмодернист ничего не может сделать ни с Брехтом, ни с Экзюпери (идет ли такое охранительство на пользу наследию классиков – вопрос дискуссионный). Наконец, когда произведения автора поступают в общее пользование – поле свободы для интерпретации значительно расширяется. Но и оно небезгранично. Если на афише написано «Мольер», а со сцены звучит текст Пупкина – зритель вправе обратится в суд на тех же основаниях, что и покупатель, купивший банку черной икры и обнаруживший внутри баклажанную… Если же на афише стоит: «режиссерские фантазии на тему» или «по мотивам» или «сочинение Пупкина по мотивам Мольера» – все претензии снимаются. В этом случае режиссерскую фантазию ничто кроме вкуса, таланта и собственных этических воззрений ничто не ограничивает. А зритель волен выбирать: интересны ли ему фантазии Пупкина или все-таки не очень.

Таким образом, обсуждать в заявленной теме практически нечего. Разве что всплескивать руками, что всегда малоперспективно.

Правда, в передаче Дмитрия Киселева не столько всплескивают руками, сколько грозят кулаками. Грозят прицельно в адрес двух провокативных режиссеров столичного пространства – руководителя Гоголь-центра Кирилла Серебренникова и много ставившего в МХТ и «Табакерке», а сейчас репетирующего в Ленкоме и Театре наций Константина Богомолова. Характерно, что в нарушение всех журналистских заповедей среди собранных передачей мнений экспертов не было ни одного голоса в защиту. Хотя хватает пылких сторонников обоих режиссеров, которые последние годы почему-то идут даже не через запятую, а через дефис (такой театральный Тяни-Толкай). Незадолго до передачи Киселева появилась статья прекрасного журналиста и по совместительству сотрудника Гоголь-центра, в которой все недолюбливающие творчество реформаторов без всяких мудрствований назывались театральным талибаном и обвинялись в попытке всю русскую культуру вернуть в средневековое мракобесие. Если ввести в контекст передачи эти грозные рассуждения, стал бы понятен и грозный пафос собранных в передаче экспертов.

Без этого «другого полюса» уважаемые эксперты Киселева, в унисон уверявшие, что русский театр и шире – русское общество скоро будут окончательно развращены этими двумя надругателями, насаждающими на нашей сцене средневековое убогое кривляние и телесный низ, – выглядели однобоко и странно.

Замечу в сторону: ничто так не портит репутации режиссера, как объявление его «зоной вне критики». И ничто так не затыкает любые критические высказывания, как мочилово по центральным телеканалам. В этом смысле апологеты обычно оказывают медвежью услугу своим знаменам. А хулители поднимают рейтинги продаж.

Думаю, часть зрителей передачи Дмитрия Киселева вздохнет: «Куды мы котимся!..» А часть спишет названия театров, где настоящих голых дают…

Может, поэтому меня терзает подозрение, что пафос разоблачений опытного журналиста был обращен вовсе не к зрителям и тем более не к профессиональному сообществу. Обращался он исключительно к той сороке, которая распределяет кашу, то бишь финансовые потоки в нашей культуре: чтобы вот этому дала, этому дала, а этим двум – ни-че-го!

После Олимпиады вся культурная прослойка с трепетом ждет пересыхания финансовых потоков. И вот уже началась дележка. Передача Дмитрия Киселева отнюдь не одна ласточка в этом начинающемся движении: перекройте финансирование соседа и отдайте все мне (потому что я самый высокодуховный или потому что я самый экспериментальный, самый востребованный, самый популярный и т.д.).

Дмитрий Киселев очень горестно и пафосно вздыхает, что на Гоголь-центр деньги налогоплательщиков идут. А вот детская анимация задыхается без финансовой поддержки. Готова разделить печаль журналиста об анимации: нежно люблю отечественную мультипликацию и считаю ее поддержку делом государственной важности. Мне кажется, что было бы правильным и красивым пойти навстречу пожеланиям Дмитрия Киселева и поддержать наших аниматоров. Самым логичным мне представляется закрыть программу «Вести недели» и все освободившиеся средства отдать детям. Можно предварительно, как это принято в демократическом государстве, даже провести опрос граждан РФ: тратить деньги на детей или Киселева? Возможно, ошибочно, но мне почему-то ответ кажется предопределенным…

Автор – театральный обозреватель «НИ»