Когда тошнит, разумнее взять тазик, а не микрофон

Все чаще звучат жалобы на то, как трудно жить в атмосфере ненависти. Как она, разлитая в воздухе бешеная злоба, давит и душит. Кто ж спорит! Ненависть – страсть всепоглощающая. Выжигающая все вокруг, а самого ненавистника порабощающая полностью. Злобный Яго, ненавидящий благородного Отелло, заканчивает крахом. Но ведь и честный Лорензаччо оказывается съеденным своей благородной ненавистью к тирану. Про «подпольного человека» Достоевского и вспоминать к ночи страшно. Уже и нечеловек даже – а так, обкусок ненависти. А возьмем исторические примеры. Греческий сенатор Катон Старший, ненавидящий Карфаген, десятилетиями любую речь заканчивал словами: «Карфаген должен быть разрушен!» О чем бы ни говорил, хоть о банях. Вот уж имел человек «одной лишь думы власть, одну, но пламенную страсть». Гуляя по величественным развалинам Карфагена сейчас, – сограждане сенатору вняли и Карфаген разрушили, – невольно вздыхаешь: «такую энергию да в мирное бы русло»…

Но вот где ж такие страсти в наших окрестностях водятся? Такая упертость? Такое самозабвение? Такая готовность всю жизнь подчинить уничтожению ненавистного облика?

Мутная жижа, льющаяся в разные стороны с экранов, в радиоэфире, плещущаяся в соцсетях, – какое она имеет отношение к могучему чувству ненависти?

Да, наше общество болеет. Но отнюдь не пламенной ненавистью. Скорее, по симптомам судя, – дизентерией в острой форме. Болезнь, конечно, могучая, но донельзя противная. Тошнит без передыха, и живот сводит спазмами по -дцать раз на дню. Непереваренным желудочным содержимым обмазывается все подряд. Страны (своя или чужие, соседние или вовсе за океаном). Правительства (свое или чужие). Политические деятели. Художники, артисты, писатели, поэты. Просто блогеры, которые говорят, поют, пишут или думают что-то не нравящееся и неправильное (и даже прямые глупости). Люди лично незнакомые. Или, наоборот, коллеги, десятилетиями работающие рядом.

Из дальних замшелых углов полезли слова, вроде прочно забытые. «Мракобес» (помним-помним, как им обзывали Станиславского, не оценившего драматургов-рапповцев). «Безродные космополиты» – помним, как с этой формулировкой закрывали Камерный театр и громили театральную критику… «Пятая колонна»… Полез и бедноватый новояз нашего времени. И вся эта пейоративная лексика (адресация к противнику максимального количества грубых, оскорбительных, обсценных слов) льется легко и непринужденно…

Хотела выписать примеры, но начала, и стало казаться, что набираемые слова пачкают компьютерный экран. Так что читателю придется самому потрудиться, благо ходить недалеко, – войди в любую соцсеть, или включи телевизор (его сейчас, беднягу, тоже иначе как зомбоящиком не называют, как будто бедный прибор виноват), или послушай радио!

Любой конфликт немедленно опускается до уровня скандала. Любой скандал низводится до собачьей свары, где каждый норовит взвизгнуть погромче и укусить побольнее. Отличить гопника от интеллектуала можно только потому, что гопник все-таки иногда кое-чего стыдится (старушек забижать или детей), а интеллектуал уже не стыдится ничего.

Хамское бесстыдство самого низкого пошиба стало считаться выражением гражданской честности. Запрещенных приемов, похоже, больше нет. Битье ниже пояса только приветствуется. Ограничения сняты. Вчерашний умница вслух мечтает, как «наши» победят, и он обреет всех «не-наших» (своих бывших друзей и знакомцев) и будет плевать им в лицо. Впрочем, виртуально многие плюются прямо сейчас, завтрашней победы не дожидаясь.

Никого не смущают прямые переходы на личности. От плевков и швыряния свежеслепленных навозных лепешек не защищает ни возраст, ни заслуги, ни личная жертвенная деятельность (что натерпелись доктор Лиза и Чулпан Хаматова – страшно вспомнить). Ученики поносят учителя. Коллеги сбиваются в стаи, чтобы кинуться на коллегу, по их мнению, сказавшего что-то вредное в неправильное время и в неправильном месте. Мужчины, истерически взвизгивая, поливают коричневой жидкостью женщин (одновременно постя фотографии жен и дочек – дескать, рыцарь я и отец семейства).

И что с этим делать? Один из самых храбрых главредов Москвы пригрозил элементарно дать по физиономии носителю пейоративной лексики, оскорбившему его журналистку… Посыл мужской и понятный. Но вряд ли это выход. Если начнется всенародное мордобитие пакостников, боюсь, даже колокольного звона будет не слышно за звуком ударов в Первопрестольной.

Человек – существо слабое. Легко впадает в истерику, когда ему страшно (перспектива Третьей мировой войны кого хошь напугает). И тошнота может подступить к горлу в любую секунду (много вокруг происходит такого, от чего тошнит). И живот может прихватить от отвращения. Понять бы: с какого момента начали люди, когда их тошнит, хвататься не за тазик, а за микрофон? А когда несет, бежать не в туалет, а в «Фейсбук»?

Однако самое страшное даже не эта торжествующая гордость собственными экскрементами. Но вдруг возникшее племя многочисленных фанатов чужого поноса. Невесть откуда возникшие люди, которые сутками гуляют по Интернету в поисках самых зловонных сайтов, самых оскорбительных постов-выплесков желчи. Лайкают их, постят, шерят. Сколько пользователей соцсетей могут сказать о себе с гордостью: «Я не любитель в говне копаться, я в этом профессионал!» Какие-то ассенизаторы наоборот. Приходят, когда не зовут. Не убирают, но разбрасывают. Не чистят, а пачкают.

Наверное, к вони можно привыкнуть, принюхаться. Решить, что запах навоза – вещь здоровая и обещает урожай… Но ведь недаром Данте поместил зловоние в восьмой круг ада, как одно из ужасных наказаний для грешников. А уж Данте в адских муках понимал как мало кто!

Автор – театральный обозреватель «НИ»